Блюз на холсте. Художник Татьяна Ларёва о том, как вернуть миру красоту

Говорят, если ты не любил и не страдал, то никогда не будешь играть блюз. С живописью – то же самое, - рассуждает художник Татьяна Ларёва. Хрупкую, улыбчивую женщину едва видно из-за картин, расставленных повсюду в мастерской - большие яркие полотна в тяжёлых рамах совсем недавно привезли из музея - с персональной выставки.    

   

Если обычно выставки торжественно открывают, то Татьяна Ларёва решила ярким шоу показ своих работ… завершить. Она говорит, что ей хотелось поставить не точку, а восклицательный знак - в последний выставочный день герои, как будто сошли со своих портретов и запели, заиграли на рояле, начали рассказывать истории и декламировать стихи. Сама художница нарочито отошла на второй план и лишь наблюдала за происходящим действием.

- Помню, как я нарисовала свою первую картину. Тогда мне едва исполнилось пять лет, - рассказывает она. - Удивительное состояние: ранняя весна, чистый снег и какой-то особенный запах в воздухе – предчувствие тепла. Сначала взялась рисовать прутиком на снегу, но потом мне стало мало цвета, захотелось чего-то яркого. Вдруг вижу - сломанный кирпичик. Подняла его и начала чертить на стене каких-то зверушек, дом. И мне так понравилось! Помню свой первый восторг, когда у меня из рук вдруг что-то появилось, и это можно было  увидеть. 

По словам Татьяны Ларёвой, для художника очень важно сохранить в себе эти первые детские ощущения, радость от созданного рисунка.

 Приподнять над землёй

Несмотря на то, что Татьяна Григорьевна увлеклась живописью в раннем детстве, на много лет ей пришлось устроить перерыв. За это время она написала книгу, защитила диссертацию, стала кандидатом исторических наук. Но однажды поняла, что не может жить без холста и палитры, и вернулась к творчеству. Излюбленным жанром художницы стал портрет.

- Я чувствую человека и хочу его рисовать, - делится она. – Для меня в портрете главное – характер, поэтому я очень люблю писать пожилых людей. В их лицах – судьба, прожитая жизнь, все их боли и переживания. Впрочем, у меня есть и портреты детей, молодых людей. К примеру, циклы «Посвящение в женщину» и «Посвящение в мужчину». Очень здорово поймать переходный момент – изменение человека. Мы ведь не знаем, что с нами будет, и часто не узнаём себя в тех, кем были.

Герои многих портретов Татьяна Ларёвой - её друзья, актёры театров, музыканты, поэты. Художница говорит, что старается написать не просто похожий на героя портрет, а немного приукрасить человека, «приподнять его над землёй».

   

   

- У меня есть цикл картин «Смутное время», - рассказывает Татьяна Ларёва. - Изображая нищих, бездомных, попрошаек, я старалась подходить к ним с чувством сочувствия, сопереживания. Наверное, они не виноваты в том, что с ними происходит. В любом случае, человек божественное существо. Я не приемлю авангардные моменты: разрушение образа и уродство.

Авангард не спасёт

Корреспондент "АиФ-Иркутск": Но в последнее время в искусстве всё больше проявляется авангард. Можно ли считать это ответом на то, что происходит в реальном мире с его конфликтами, расколами и страхами?

Татьяна Ларёва: Безусловно, искусство – это отражение того, что происходит в обществе. Знаете, моё образование основано на классической итальянской школе живописи. Нас воспитывали на лучших образцах: эпохе Возрождения, гармонии, красоте одежды, личности. В истории России были художники, которым удалось достичь вершины мастерства - это Суриков, Васнецов, Репин. Сейчас их творчество в мировом масштабе незаслуженно отодвигают назад.

Авангард же - это важное достижение искусства, но как этап - не более. В России произошёл революционный слом, и авангардное искусство проявилось, как «красная чума». Я посмотрела на всё это в масштабах открытия Сочинской Олимпиады: когда шла вся эта машинерия, огромные шестерёнки, колесницы, это производило очень мощное, агрессивное воздействие. Но я всё же считаю, что русская душа немножечко другого склада. В ней есть что-то возвышенное: фантазия, мечта, гармония. Уверена, потребность человека не в разрушении, а в созидании, в красоте. А красоты сейчас мало. Может отчасти поэтому галеристы приобретают всё меньше авангардных работ.

- А какие приобретают? Насколько вообще сейчас легко выжить современному художнику?

- Дело в том, что сейчас мы находимся в таких условиях, что каждая наша выставка – это своего рода благотворительность. Дорогущие краски, холсты, подрамники, рамы, багеты, баннеры, пригласительные билеты, каталоги - это затраты самого художника. Вплоть до того, что стоял вопрос о том, что мы ещё и аренду будем сами платить за то, что выставляемся. Но художники на всё это идут во многом из-за любви к профессии, к зрителям.

Могу сказать, что рынок у нас сейчас не отрегулирован. Пейзажи лучше продаются, чем портреты, которые гораздо сложнее, как жанр. К примеру, я два года работала с китайцами. Знаете, они покупают чистый Байкал. Возможно оттого, что у них перенаселение, им нужно, чтобы на картине никого не было, и даже чтобы деревьев было меньше - чистый берег. Пейзаж и природам - это то, что определяет рынок и цены.

Впрочем, я нисколько не снижаю достоинств пейзажного жанра. Байкал - это естественная монументальная образность, чистые дали и кристальная вода. У нас, куда ни повернись, законченный по композиции, целостный кадр. Ну, как здесь не восторгаться, не писать?