В этом году у Иркутской области своего рода рекорд - 23 некоммерческие организации выиграли президентские гранты. Самый крупный из них на развитие добровольческих проектов получила «Большая Байкальская Тропа» («ББТ»), руководит которой с 2002 года Елена Чубакова.
Наверное, в Приангарье это самая «взрослая» волонтёрская экологическая организация, которая раньше всех заговорила о значимости экотуризма и стала известна добровольцам со всего мира. Уже пятнадцать лет люди со всех уголков планеты прокладывают экологические тропы по различным маршрутам вокруг Байкала. В России это был первый подобный проект, и то, что ему столько лет удавалось «выживать» почти без финансирования, - настоящее чудо. Но чудом Елена называет энтузиастов, которые не отказались от этой затеи. Корреспондент «АиФ в ВС» поговорил с Еленой Чубаковой об экологическом волонтерстве и о том, какой вклад оно вносит в дело сохранения Байкала.
Невиноватые туристы
Юлия Вяткина, «АиФ в ВС»: Два года назад «ББТ» была на грани закрытия из-за отсутствия финансирования. Вы рассказывали, что на протяжении многих лет подавали заявки на президентские гранты и только сейчас вам повезло. Может, это связано с Годом экологии или с тем, что Путину в последнее время уж очень часто задавали вопросы о нашей природной территории?
- Мне кажется, в самом фонде грантов стали по-другому подходить к выбору победителей, смотреть на реальные действия. Свою роль, конечно, сыграло то, что в этом году не раз своим вниманием Байкал и Приангарье баловали и российские министры, и сам президент. Теперь мы безумно рады, что до ноября следующего года со спокойным сердцем можем работать над своими проектами.
- Вы строите тропы, чтобы развивать экотуризм. Одно другому не противоречит?
- Знаете, ещё в 2004 году нам говорили: «Настроите тропы, по ним станут ходить больше людей, и будет всё грязно». Вот когда мы начинали строить, там реально было грязно - не было мест для стоянок, кострищ, указателей. Я с уверенностью говорю, что все наши тропы чистые, на них нет мусора, по ним ходят настоящие экотуристы. Мы в этом убеждаемся каждый год, когда проверяем маршруты. Наверное, стесняются безобразничать, когда видят, что тут о природе заботятся.
И, к слову, не такая уж сильная антропогенная нагрузка на наших маршрутах. Это вам не бедный Ольхон, который трещит по швам. Тропы как раз помогают «растаскивать» людей по разным местам, ведут в горы, к гольцам. Их много по всему периметру озера, и на севере, и на юге. Так что, нам ещё работать и работать. И чем больше будет благоустроенных троп, тем равномернее будет распределяться по территории поток туристов. Все кричат, что у нас их чересчур много, надо что-то ограничивать, запрещать. Да просто они скапливаются в одном месте. Я считаю, нам нужны и велотропы, и конные - это комплексное развитие экотуризма. Кстати, обустройство маршрута даёт толчок развитию небольшого местного бизнеса. Например, в Больших Котах появились новые магазины, хотя раньше был только один, люди занялись приёмом гостей, если захотят, могут и гидами работать.
- Все туристов ругают, а вы, наоборот, защищаете.
- А как же? Да, нехорошо отзываются о «дикарях». А почему они «дикие»? Потому что условий соответствующих нет. Вряд ли кто-то целенаправленно едет вредить окружающей среде. Они, может, и рады быть экотуристами, только им не показывают, как это делать. Поэтому мы так много времени уделяем образовательным программам и семинарам. Я не отрицаю, что есть люди, которые, к примеру, зачем-то ломают или воруют таблички, которые устанавливают наши волонтёры. Но таких процентов десять, а большая часть готова разумно относиться к природе, только их нужно подвести к этому.
Иностранная помощь - это нормально
- Я встречала иркутян, которые хотели стать частью вашей организации, но изменяли решение, когда узнавали, что за свой бесплатный труд должны сами же заплатить.
- Из Иркутской области и Бурятии у нас действительно мало волонтёров, в основном это бригадиры, помощники и переводчики. Ведь добровольцы оплачивают взнос, в который входит проезд, питание, проживание, инвентарь и культурная программа. И когда местные о нём узнают, то решают, что им намного дешевле самим съездить отдохнуть на природу. В самом начале развития, когда мы получали достаточно грантовых денег, взносов не было, а иркутяне и уланудэнцы участвовали чаще. Благодаря президентскому гранту, в который мы включили оплату питания, планируем в следующем сезоне снизить сумму.
- Иностранцы тратят на это ещё больше денег: получают визу, преодолевают тысячи километров, и всё ради того, чтобы жить полмесяца в палатке в лесу и махать киркой. Что же их так манит сюда?
- Из других стран обычно приезжают опытные и целеустремлённые добровольцы, которые «волонтёрили» уже и в других частях света - Америке, Европе, Корее. Они прекрасно знают, чего хотят, - посмотреть Байкал и помочь ему. И в курсе, что от них потребуется. Кстати, в отличие от российских волонтёров, они хорошо подготовлены. А вот наши частенько не умеют ни рубить, ни готовить на костре. Видно, что это люди, привыкшие к офису. Но ничего страшного: всему учим. Зато сколько впечатлений у них остаётся - нередко возвращаются на следующий проект, привозят родственников, друзей.
- Но нормально ли это - привлекать иностранцев, чтобы они «разгребали» наши проблемы?
- Это распространённая мировая практика. Также можно спросить: зачем россияне едут в Америку, чтобы спасать морских черепах, или для чего отправляются в китайскую провинцию и обучают местных детей? В волонтёрстве национальных границ нет, какая разница, где ты живёшь, если хочешь помочь. Зато это грандиозный опыт. У нас на строительстве тропы умудряются так сдружиться, что потом откладывают билеты обратно и остаются ради того, чтобы ещё провести вместе время.
Год разговоров
- Тропы можно строить летом, а потом чем занимаетесь?
- На осень у нас запланированы проекты «Родники Ольхона». К нам обратились с просьбой местные жители, которым ещё в прошлом году пообещали расчистить эти родники, но так ничего и не сделали. Мы уже начали обустраивать родниковую чащу, огораживать источники от скота. И потом из них можно будет пить воду. А зимой мы заключаем договоры с нацпарками, проводим разведки маршрутов для следующих проектов, приводим в порядок инструменты, занимаемся образовательными программами и семинарами - надо же делиться опытом. Многие говорят, что все эти лекции и встречи проходят бесследно, но я верю, что в головах людей хоть какой-то «призрак» да останется. Прививать людям экологический образ жизни надо, даже если они сопротивляются.
- Вы как человек, который всю жизнь посвятил экологии, можете трезво оценить: есть ли от Года экологии реальная польза?
- Если бы мы грант не получили, то я бы, наверное, сказала, что он больше формальный. Больше времени уходит на разговоры, а не на практику.А девиз нашей организации - «Реальный результат работы». Федеральные власти разработали программу «Великое озеро великой страны» с сотнями мероприятий, но сколько уйдёт времени на её запуск, даже боюсь предположить. У нас вывоз мусора не могут наладить годами, а это комплексный сложный проект, куда включили и экономику, и экологию, и туризм. На мой взгляд, что Год экологии точно сумел сделать, - так это объединить людей.