Жительница Нижнеудинска Юлия Сапега пакует чемоданы, в начале июля они с мужем едут в Красноярск искать работу, чтобы осенью, к началу учебного года, уже вместе с дочкой-школьницей переехать на новое место. Квартиру супруги купили ещё осенью, как только получили жилищный сертификат как пострадавшие от наводнения.
Их маленький деревянный домишко в районе Междуречье – между реками Уда и Застрянка, которые и топили в прошлом году город, восстановлению не подлежит – вода в нём стояла по пояс, утонуло всё: мебель, вещи, бытовая техника. Огород смыло подчистую.
В этом году хоть всё и просохло, но сажать грядки Юлия не решилась – боится, вырастут не самые полезные овощи. Ведь потоком сносило всё: и туалеты, и выгребные ямы, и разный мусор.Перезимовали супруги с дочкой в квартире у родителей Юлии, расположенной в районе, который не попал в зону затопления. Они получили сертификат на 3 млн 450 тысяч и решили начать жизнь заново, но не в родном Нижнеудинске, а в Красноярске.
«Там больше возможностей для ребёнка. Я уже сейчас думаю, как дочка будет получать высшее образование. Конечно, жалко оставлять родителей, друзей, но в целом мы в предвкушении перемен и больших возможностей», – делится девушка. И она не одна такая. За минувший год из Нижнеудинска уехало очень много людей, причём в основном это крепкие, состоятельные семьи. Кто-то рванул на юг России – в Сочи и Краснодар, кто-то в Иркутск и Иркутский район, в частности, в активно застраивающееся село Хомутово. При этом в город хлынул большой поток жителей близлежащих деревень, которые не стали строить новые дома на селе, а перебрались в райцентр.
В резервации и разрухе
25 июня исполняется ровно год с большого потопа. Корреспондент «АиФ в ВС» побывал в городе Нижнеудинске, чтобы узнать, как трагедия изменила жизнь простых людей. Поехали именно туда, потому что Тулун всегда на слуху, о нём больше пишут и говорят, там чаще бывают с проверками чиновники всех рангов. Нижнеудинск почему-то ушёл на второй план, но это не значит, что там всё хорошо.
Самый удручающий вид сейчас имеет район Слюдяной фабрики, расположенный на самом берегу реки Уда. Он застроен каменными двух- и трёхэтажками, почти все они не выдержали большой воды и пошли под снос. Строения разбирают целыми улицами. В местных мессенджерах с начала лета самое ходовое объявление: «Продам б/у кирпич и стройматериалы».
«На самом деле страшно теперь здесь жить. Вечером просто жуткая картина: зияющие пустотой окна, темнота, дома с полуразрушенными стенами. Идёшь и ощущаешь себя героиней фильма ужасов. Когда же мы уже встанем, отряхнёмся и пойдём дальше?» – сетует Наталья Попова. Она живёт в пятиэтажке, которая теперь оказалась в окружении аварийных домов.
Больше всего жителей пугает, что после «зачистки» они останутся в «мёртвом» районе – строить там новое жильё нельзя, так как территория относится к зоне затопления. Снять ограничения, возможно, смогут только после того, как будет готова новая дамба. Сейчас возвели лишь временную, она станет основанием для капитального защитного гидросооружения, которое планируют сдать в 2021 году. Под строительство дамбы нужно было выкупить у собственников 34 земельных участка, не все владельцы земли шли на контакт. В итоге договорились со всеми, кроме одного. Удивительно, что собственником спорного участка является депутат городской думы Алексей Никонец – слуга народа не готов жертвовать своими личными интересами ради безопасности и защиты горожан.
Собирая материал для публикации, мы, конечно, планировали спросить и главу муниципалитета Александра Путова о том, как ему работалось этот год, всё ли из запланированных восстановительных работ удалось сделать, как идёт стройка нового микрорайона, в котором должны поселиться пострадавшие от наводнения семьи. Однако мэр от интервью отказался. Удивительно, что главе города нечего сказать, ведь сделано очень много. Чего только стоит обследование всех пострадавших домов, работа с населением, восстановление дорог, строительство дамбы?! Да, пока получилось не всё задуманное. Например, за год так и не вырос новый микрорайон «Восточный», а вместе с ним обещанная школа и детсад. За это время сменилось несколько подрядчиков, но на стройплощадке по-прежнему красуется пустырь.
Люди, которые надеялись получить жильё в новых многоэтажках, уже не верят, что когда-нибудь дождутся своих квадратных метров. Некоторые подыскивают квартиры на вторичке, опасаясь, что жилищный сертификат «пропадёт».
Отправили лесом
Кроме того, до сих пор не все пострадавшие получили положенные им выплаты. В основном это касается тех, кто через суд доказывал факт проживания в затопленном жилье. Компенсации за потерю урожая тоже где-то заблудились. В городской администрации пояснили, что свою работу выполнили: заявления от граждан собрали, всё оформили – теперь дело за финансированием.
Оксана Ардышева среди тех, кто ждёт выплат за урожай. Её семья живёт в районе Таджик-леса на улице Красной Звезды.
«Во время наводнения вода до нашего дома не дошла, но огород затопило. Конечно, всё погибло, картошка вроде отошла, но, когда стали её копать, в лунках стояла вода. Всё, что выкопали, почти сразу сгнило», – рассказывает женщина.
Содержимое погреба тоже не удалось спасти – туда пришли грунтовые воды. Зимой погреб превратился в ледник, жить в доме стало невозможно: сколько печку ни топи, дома холодно. Оставаться там с детьми (у Ардышевых две дочери, старшая – инвалид) супруги не стали, сняли за 13 тысяч рублей квартиру.
«Комиссия по обследованию жилья пришла к нам только в марте этого года и вынесла решение, что дом пригоден для проживания, требуется только капитальный ремонт. На удивление нас отправили в лесхоз, где предложили выделить лесную деляну, которую нужно самим вырубать и вывозить древесину, а потом использовать её для ремонта дома. При этом средний срок ожидания своей очереди – пять лет. Свекрови, которая живёт на соседней улице, сказали то же самое, только ещё порекомендовали продать лес на корню по тысяче рублей за куб», – делится Оксана.
Тем временем, в доме у Ардышевых уже ведёт фундамент, из-за этого прогнулась центральная потолочная балка. Оксана написала обращение в приёмную президента, но жалоба вернулась на местный уровень, где по-прежнему людей отправляют в лес или лесом – тут уж кто как поймёт.
Личный опыт
Предприниматель из Нижнеудинска Анна Митрофанова:
«После наводнения многие хотели уехать из города и восприняли трагедию как шанс. Их можно понять: в затопленных районах сейчас настоящая разруха. Получив приличные компенсации за утраченное жильё, люди рванули в Иркутск, Красноярск, Краснодар. Были и такие, кто разочаровался в красивой жизни в областных центрах и почти сразу вернулся в родной Нижнеудинск.
Стоимость жилья в городе выросла в несколько раз и до сих пор не снижается. А покупательская способность, наоборот, сильно упала. У нас магазин одежды, обуви, а также спортивно-туристических товаров. В прошлый летний сезон продажи были рекордно низкими.
Более-менее покупали только детский ассортимент, так как пострадавшие отправляли ребятишек в оздоровительные лагеря, многим семьям приходилось с нуля собирать гардероб. Из туристических товаров брали лишь газовые печки и баллоны к ним, остальное просто никому было не нужно, люди восстанавливали свои дома, спасали имущество и урожай.Народ был злой, уставший, все ругались из-за выплат, доходило до открытых конфликтов между соседями: «почему ему дали больше, а мне нет?» Город был как после бомбёжки. Люди начали очищать свои дома, квартиры, гаражи, кладовки и складывать всё на улицах – мусор, доски, сломанную мебель, матрасы. Картина была удручающая, давящая на психику. Сейчас, когда все окончательно выехали из затопленных домов и их начали разбирать, ещё страшнее: целые микрорайоны превращаются в заброшенные, полуразрушенные кварталы. Но горожане надеются на восстановление города и готовы потерпеть временную разруху. Главное, чтобы всё запланированное воплотилось в жизнь, а не осталось на словах».