«Самое грязное озеро». Чем отходы бумажного комбината угрожают Байкалу?

Радостная новость о том, что «зловредный» целлюлозно-бумажный комбинат на берегу Байкала наконец закрыли, с каждым годом приобретает всё более мрачный оттенок. То, что ещё несколько лет назад воспринималось как победа, впору засчитывать за поражение.    

   

На воротах БЦБК висит замок, однако до сих пор нет даже официального приказа о его закрытии. Между тем сотни сотрудников комбината ушли на поиски другой работы, а вот миллионы «кубов» накопленных отходов остались. По информации иркутских учёных, на берегу лежит как минимум 6,2 млн кубических метров шлам-лигнина и 2,8 млн «кубов» золы от работы ТЭЦ. Их всё собираются обезвредить, но пока что-то не получается.

Что с проектом?

Удивительно, но дело даже не в деньгах - в федеральную целевую программу по охране Байкала на ликвидацию отходов БЦБК ещё в 2012 году заложили 5,7 млрд руб. Однако почти за четыре года потратить удалось только 131 млн из них - на создание проекта. И то, как выяснилось, неэффективно. План рекультивации, разработанный «ВЭБ инжинирингом» за эти деньги, забраковали учёные. В 2014 году иркутская комиссия выписала отрицательное заключение по проекту, однако создатели «сценария закрытия», проигнорировав претензии науки, практически сразу отправили его на государственную экспертизу в Москву. А вот оттуда пришло положительное заключение, даже несмотря на то что документ так никто и не переработал. Хотя по закону должен был это сделать.

С тем, почему две экспертизы высказали противоположные мнения, разбиралась Генпрокуратура. Проверку завершили в апреле этого года. В сообщении, опубликованном на официальном сайте ведомства, говорится, что Росприроднадзор РФ необоснованно утвердил положительное заключение экспертизы проекта, реализация которого «создаёт условия для деградации и полного уничтожения уникальной экологической системы Байкальской природной территории».

Много вопросов возникло у прокуратуры и к самому документу, и к способу, которым его создатели планировали ликвидировать отходы. В заключении ведомства говорится, что предполагалось использовать новую технологию обезвреживания, которая государственную экологическую экспертизу вообще не проходила, то есть насколько она безопасна для озера, никто не знает. Кстати, испытания, которые иркутские учёные по этой технологии провели уже постфактум, в результате провалились.

Камнеобразный монолит, который должен был получиться из шлам-лигнина после переработки, по проекту собирались размещать на Созланском и Бабхинском полигонах. Мало того что они находятся на территории посёлков в зоне селевых потоков, так ещё и не включены в государственный реестр площадок для размещения отходов. При этом класс опасности монолита как отхода никто не оценивал, он неизвестен до сих пор. В общем - сплошные нарушения.

В итоге первый зам генпрокурора страны Александр Буксман внёс министру природных ресурсов РФ Сергею Донскому представление и потребовал отменить положительное заключение на проект и принять меры, чтобы устранить нарушения и наказать тех, кто в них виноват.

   

   

Насколько безопасно?

- Разных вариантов рекультивации предлагали уже много, - говорит Александр Сутурин, зав лабораторией биогеохимии Лимнологического института СО РАН. - Например, была идея вывезти шлам-лигнин с Байкальской природной территории. Мы подсчитали - 50 лет нужно, чтобы найти место и всё туда увезти. И стоить это будет как минимум 17 млрд руб. Сейчас предлагают вообще оставить всё, как есть, если отходы имеют пятый класс опасности: «Пусть само зарастёт». Не зарастёт. К примеру, за последние годы не произошло ни уплотнения, ни осушения отходов, карты по-прежнему имеют все характеристики шлам-лигнина.

Сегодня комбинат формально находится в статусе безопасно остановленного особо опасного объекта. Однако учёные с такой формулировкой не согласны. Они утверждают, что любое серьёзное землетрясение или сель могут отправить всю токсичную органику прямиком в Байкал и за одно мгновение причинить озеру ущерб, сравнимый с эффектом от 700 лет непрерывного сбрасывания сточных вод комбината.

По подсчётам экспертов, серьёзные сели происходят на южном Прибайкалье примерно раз в 40 лет. Последний зафиксировали в 1971 году, когда грязевым потоком по реке Большая Осиновка смыло дороги и мосты, разрушило дома в посёлке Култуке и городе Бабушкине.

- Для образования катастрофического селя нужно всего несколько факторов: снежная зима, как в этом году, небольшие землетрясения - а нас постоянно трясёт - и ливневые дожди летом, - продолжает Александр Сутурин. - Причём чем больше промежуток с последнего селя, тем мощнее его разрушительная сила. Нужно понимать, что сель не рассасывается, а только накапливается. В 2010 году, при ещё работавшем комбинате, у нас прошли сильные ливни, но тогда сотрудникам БЦБК удалось сбросить воду через очистные сооружения. А сегодня они не работают. Если в этом году, не дай бог, будет сильный дождь, никто с этим не справится.

Для чего приспособить площадку?

У Байкальского ЦБК есть практически брат-близнец - Амурский целлюлозно-картонный комбинат, который остановили в 2001 году. Правда, причины были скорее экономические, нежели экологические. За 15 лет бывшая промышленная площадка превратилась в руины и, как говорят те, кто её видел, напоминает декорации для «ужастика».

Помещения и оборудование Байкальского комбината тоже до сих пор не законсервировали, всё потихоньку разрушается и ржавеет. Однако как и предложений по рекультивации - вариантов перепрофилирования огромной площадки БЦБК было множество - от аграрного хозяйства до экологического музея и Байкальского Диснейленда. А сейчас появилась идея на бывшем заводе выращивать байкальских осетров и получать из них дорогую икру. По словам замдиректора Лимнологического института СО РАН, Виктора Минаева, половина элементарной инфраструктуры для работы рыбозавода уже есть: водозабор, очистные, теплоисточник, складские помещения. К тому же, рыбное предприятие может работать по замкнутому циклу, что важно для производства на Байкале.

- Несколько таких заводов работают в Израиле, хотя там и воды-то нет, - отмечает Минаев. - А в Байкальске хватает подходящей чистейшей воды с высоким содержанием кислорода, к которому очень чувствителен этот вид рыбы. Тем более у нас есть свой, местный вид осетра - это самое основное. Ни одна страна, кроме нашей, не может таким похвастаться, однако бренда «байкальский осётр» на мировом рынке до сих пор нет.

По подсчётам учёных, на рыбозаводе можно производить как минимум 120 тонн осетрины и 20 тонн икры в год. Причём реализовать проект можно всего за 2-3 года. Главное - найти инвестора.

Мнение

Игорь Ханаев, руководитель группы водолазных исследований и подводного мониторинга, старший научный сотрудник ЛИН СО РАН:

- Решение закрыть БЦБК без каких-либо последующих действий - это утопия. Когда комбинат работал, хоть как-то существовал штат сотрудников, который следил за очистными сооружениями, картами с отходами. А теперь завод прикрыли, людей уволили, а карты «фильтруют» в Байкал всё то, что в них находится. А мы тем временем уже несколько лет спорим, какая программа утилизации для нас лучше. Но для озера сейчас важны даже не годы, поэтому прибрежному району счёт пошёл уже на месяцы.

Комментарий

Леонид Корытный, доктор гео-графических наук, профессор, зам-директора Института географии имени В.Б. Сочавы СО РАН:

- На самом деле вреда от комбината было не так уж и много. Конечно, идея поставить на берегу Байкала завод сама по себе безобразная, и все, понимая это, несколько лет убирали, боролись, закрывали, открывали и наконец остановили комбинат совсем. Но проблем стало ещё больше.
Причём тему закрытия БЦБК стали муссировать у нас в обществе так активно, что эхо от всей этой истории долетело даже до Японии. Мои знакомые из этой страны рассказали, что у них проводили опрос среди школьников, просили ответить, чем знаменит Байкал, и многие, слышавшие когда-то про комбинат, заявили, что это самое грязное (!) озеро планеты.