Своими воспоминаниями о военном детстве делится наша читательница Валентина Богородская из посёлка Большая Речка Иркутского района.
В 1941 году мы с мамой (её звали Любовь Филипповна Целищева) жили в городе Серове, что на Урале. Мне было пять лет, я ходила в старшую группу детского сада. Мама работала в военизированной охране какого-то важного объекта или завода. У отца была другая семья, но, несмотря на это, благодаря маминым заботам моё детство было счастливым. Но недолго.
Я помню тот день 22 июня 1941 года, когда началась война. Это был не только выходной, но и ещё какой-то праздник. Все горожане гуляли, на улице шла оживлённая торговля разными товарами и книгами. Тогда мама купила мне чёрный портфельчик с блестящим замочком и все школьные принадлежности для первого класса. Я была очень рада, что скоро пойду в школу.
Но вдруг в то веселье верхом на коне прискакал мужчина и громко закричал: «Война! Началась война!». С того момента моё детство закончилось, жизнь кардинально изменилась. Из магазинов исчезли продукты и предметы первой необходимости: соль, сахар, чай, мыло, спички, табак. Но мы с мамой не бедствовали, потому что она на работе получала всё это в виде пайка. Хлеб давали по карточкам: 800 граммов на работающего и 400 г на иждивенца. Очередь за хлебом занимали с ночи.
И наши мальчишки из барака, старше меня, на этих очередях стали зарабатывать деньги. Негде было купить дров и угля для печей, керосина для примусов, на которых готовили еду. Старшие ребятишки ходили на заводские отвалы и приносили отходы несгоревшего каменного угля. Однажды мама купила полную телегу дров, так все мои друзья, наверное, с месяц жили в нашей комнате. И мы делились с ними не только теплом, но и едой - мамин добротный паёк это позволял.
А как-то соседи достали мешок подмороженной картошки, сварили в большом чугуне, разделили на всех, а остальную мы сгрызли сырой - она была слаще довоенных конфет.
С зимы 1941 года в Серове жить становилось труднее и труднее. Я перестала ходить в детский сад. Говорили, что там открыли военный госпиталь. А в городе и у нас в бараке появились незнакомые люди. Взрослые объясняли, что они прибыли с запада с военными заводами. Город стал неузнаваем: вечером окна в бараке стали затемнять, периодически на улице раздавался сигнал военной тревоги. Но мы никуда не убегали, а только выключали свет. Мама снимала со стены противогаз, санитарную сумку и, оставляя меня на соседей, куда-то уходила.
Летом 1942 года мама отвезла меня к бабушке Душе в деревню Нижнее Коропово Кировской области. А мама вместе с другими девушками и женщинами была мобилизована в трудовой отряд, который шёл за фронтом и восстанавливал разрушенные мосты, переправы, дороги.
После окончания войны, вернувшись домой, надсаженная и простуженная, не дотянув и до пенсии, мама ушла из жизни.
О судьбе своего отца я долго ничего не знала. Благодаря поиску на сайте «Память народа» мы нашли приказ заместителя начальника Главного управления кадров Советской Армии 1951 года, генерал-лейтенанта Кузовкова, где указано: «Лейтенант Целищев Андрей Трофимович - секретарь бюро ВЛКСМ стрелкового батальона Второго Украинского фронта. Пропал без вести в феврале 1944 года».
Мне очень хорошо запомнился день окончания войны. К нам в деревенскую начальную школу, где я училась в третьем классе, приехал на лошади мужчина в военной форме и попросил нашу учительницу, Клавдию Васильевну, чтобы мы сбегали по домам, фермам и позвали колхозников в школу на собрание. Мы быстро сбегали, всех оповестили. И люди пришли. А тот военный торжественно объявил, что закончилась война, и сказал, что скоро вернутся сыновья, отцы и братья. И я помню, как те великие русские женщины, вечные труженицы на колхозных полях и фермах, от радости тихо плакали.
А потом, когда стали возвращаться домой мужья и сыновья, в тех домах был праздник!