Сегодня в нашей стране отмечается День науки - в честь основания Российской академии наук, которая была учреждена по велению Петра I 28 января (по новому стилю - 8 февраля) 1724 года. В праздники, конечно, принято говорить о добром, светлом и жизнеутверждающем, однако все эти эпитеты, увы, не вполне сочетаются с нынешним положением отечественных научных дел.
Но учёные - народ неунывающий, они усердно трудятся, пишут грантовые заявки и верят в лучшее: что возродится производство, а значит появится потребность в фундаментальных разработках, что аспиранты смогут жить на свои стипендии, а бюджетное финансирование увеличится и можно будет оснастить институты самым современным оборудованием. Есть и молодые «фанатики», которые не благодаря, а вопреки сложившимся обстоятельствам сознательно идут в науку, чтобы развивать её именно здесь, в Иркутской области. Корреспондент «АиФ в ВС» пообщалась сначала с доктором физико-математических наук, затем - с аспиранткой госуниверситета и убедилась, что, несмотря на все сложности, оптимизма обоим не занимать.
Идей - тьма, а денег - нема
С руководителем Иркутского филиала Института лазерной физики СО РАН профессором Евгением Мартыновичем мы встретились в его небольшом, скромно обставленном и буквально пропитанном научной мыслью кабинете. Мой вопрос: «А как всё начиналось?» - погрузил Евгения Фёдоровича в приятные, судя по его постоянной улыбке, воспоминания. Ещё в школе - а это были 50-е годы - он не на шутку увлёкся радиолюбительством, а в то время техническое творчество всячески поощрялось. Вот директор и попросил способного юношу организовать и вести кружок для единомышленников, наделив его почётным званием «лаборант физического кабинета» (подобные кабинеты, оснащённые всем необходимым оборудованием, даже в сельских школах тогда не были редкостью. - Авт.).
- Когда пришла пора определяться, куда поступать, оказалось, радиотехники поблизости нигде нет, зато нашёл специальность «радиофизика» в Иркутске. Тогда первый раз сел на поезд и поехал испытывать удачу. Конкурс огромный, а поскольку я был не самым прилежным учеником из глубинки (село Тамбовка Амурской области), то поступил еле-еле, - рассказывает Евгений Фёдорович. - С первого курса трудился на полставки в институте, сам конструировал нестандартные приборы для исследований. Студенческая стипендия плюс подработка, - так что я считался богатым человеком (смеётся). Моё первое изобретение - импульсный рентгеновский аппарат, с помощью которого можно облучать кристаллы и наблюдать за происходящими в них процессами. Уже на пятом курсе зачислили меня младшим научным сотрудником на кафедру экспериментальной физики, по совместительству работал в Институте прикладной физики, а потом и в штат туда попал. Стипендия аспиранта в то время составляла 105 рублей, что было близко к зарплате ассистента. Это сейчас молодым учёным со стипендией в 2,5 тысячи приходится искать хоть какой-нибудь заработок, лишь бы с голоду не умереть.
Главная беда отрасли, по мнению Евгения Мартыновича, в том, что в нашей стране почти не осталось заводов, которые в старые добрые времена буквально заваливали учёных хоздоговорами, да и промежуточное звено между академической наукой и промышленностью исчезло - конструкторские бюро и научно-исследовательские институты нынче по пальцам можно пересчитать. Между тем тот же Роснано, по словам учёного, даёт деньги только под готовое инновационное производство.
- Приведу пример успешной кооперации. На алмазных фабриках раньше внедряли люминесцентные сепараторы, чтобы извлекать алмазы из породы, однако зачастую к ним примешивались и другие минералы, даже стёкла от бутылок. Стояла задача сделать данный процесс более селективным, и мы её решили - с помощью рентгеновского импульсного излучения, обнаруживающего алмазы по времени затухания их свечения. Нашими исследованиями сильно заинтересовались в Ленинграде - научно-производственное объединение «Буревестник». Дали конструкторскую проработку научным идеям, изготовили сепараторы, испытали их и запустили в серию, - вспоминает профессор. - А теперь крупных заказчиков почти нет, да и мы, согласно законодательству, производством не имеем права заниматься: учреждать при институтах инновационные фирмы можно, но разместить их на своих площадях нельзя - только аренда. Приезжал, правда, как-то предприниматель, хотел деньги вложить в наши разработки, но потом исчез - как выяснилось, открыл в Китае банк.
Между тем руководство страны только и говорит, что об инновациях, даже «Сколково» создали. Кстати, один из его резидентов - Саша Сивак, обладатель Зворыкинской премии и ученик Евгения Фёдоровича, которого третьекурсником «покупатели талантов» переманили из Иркутска в Московский инженерно-физический институт.
- Ну, почему бы не сделать то же самое в Новосибирском Академгородке? - недоумевает Евгений Мартынович. - Там ведь всё уже есть: и наука, и изобретения, и даже помещения построены. А ещё лучше - дали бы какому-нибудь уважаемому академику 100 миллиардов и сказали: вот тебе деньги, ты головой отвечаешь за результат, действуй. Вот тогда был бы эффект, ведь раньше именно учёные продвигали крупнейшие государственные инновационные проекты.
Вообще, сейчас получить бюджетное финансирование под научные проекты или на приобретение передового оборудования - задача непростая, а порой и вовсе невыполнимая. Всё только на жёсткой конкурсной основе: претендентов много, сумма скромная, отсюда - безумная конкуренция. Надо отдать должное Сибирскому отделению РАН - даже в самые тяжёлые годы оно резервировало часть средств на закупку самого современного научного оборудования. Процесс выглядит примерно так: подаёшь заявку на рассмотрение приборной комиссии СО РАН, та отбирает наиболее «нужные» приборы, потом список уходит в Новосибирск, там своя комиссия из академиков и других учёных. Длительное обсуждение, тайное голосование, подсчёт голосов и вынесение вердикта.
- Одно время, когда не на чем работать было, даже думал: вот если приобретут для нас конфокальный люминесцентный микроскоп, который не один год выбивали, останусь в регионе, не дадут - уеду на Запад, где есть все условия для достижения результатов. Микроскоп получили, а в этом году ждём лазерный комлекс. Теперь уж точно никуда не денусь, а идей у нас хватит на много лет вперёд, - улыбается Евгений Фёдорович.
Есть такая профессия - мир изучать
С Ирой Переваловой мы знакомы ещё со школы. Высокая, стройная, симпатичная девушка, увлекающаяся танцами и музыкой, поступает… на физфак. Более того, решается стать вузовским преподавателем и вообще посвятить всю жизнь фундаментальной науке.
- Это всегда было делом энтузиастов и романтиков. Заниматься фундаментальной наукой, да ещё теоретической, да ещё в Сибири, далеко от Москвы, - на это может решиться только увлечённый человек, для которого материальное благополучие стоит далеко не на первом месте, - считает аспирантка кафедры теоретической физики ИГУ.
«АиФ в ВС»: - Много ли вообще молодых людей сейчас идёт в науку?
- Я думаю, это вопрос мировоззрения. Каждый человек посвящает свою жизнь чему-то самому важному. Можно строить дома и выпекать хлеб. Можно Родину защищать. А можно изучать мир. В конечном итоге, это тоже идёт на пользу (или вред) людям, как сотовые телефоны (или ядерная бомба). Но когда физик-теоретик пишет свои формулы, он руководствуется тягой к знанию как таковому, а не подсчётом жертв или людей, осчастливленных результатами открытия. Ему просто интересно знать, из чего, например, состоит материя или каким образом микроскопические водоросли вырабатывают прочное пористое стекло в холодной воде, которое люди получают в печах при огромных температурах и давлении. В мире безумное количество интересного, огромное число нерешённых вопросов, непосредственно не связанных с жизнедеятельностью человека как вида на данном этапе развития. И если у молодого человека такой взгляд на жизнь, он вряд ли сможет быть менеджером в торговом зале.
«АиФ в ВС»:- На твой взгляд, есть ли у науки в России, и в частности в Иркутске, перспективы? И каковы её «болевые точки»?
- Перспективы есть везде, сейчас не каменный век. Смотря, какие цели перед собой ставить. Занятие передовой наукой не всегда подразумевает под собой многомиллионные «суперпроекты». В принципе наш университет даёт возможность амбициозным молодым людям участвовать в мировых проектах, уезжать в Москву и за границу по научному направлению. Что касается проблем: в научных разработках государство не заинтересовано, а высококлассные специалисты остаются невостребованными, тогда как за рубежом «мозги» ценятся куда больше: там у учёных есть чёткие перспективы хорошо оплачиваемой работы, уважения со стороны общества. Вот наш регион объявлен туристическим, значит фундаментальная физика около Байкала никому не нужна. Все правительственные программы направлены в первую очередь на финансовую поддержку центра, Сибирь выигрывает гранты по остаточному принципу. Хотя именно за счёт них наша кафедра живёт последние два года - нам хватает даже тех крох, которые достаются. Выход один - необходимо поднимать промышленность, развивать производство, тогда и фундаментальная наука окажется востребованной.
«АиФ в ВС»: - Я знаю, что ты много общаешься с иностранными коллегами. Скажи, чем они принципиально отличаются от наших исследователей?
- Им не приходится готовить огромное количество бумаг бюрократического характера для получения финансирования. Сейчас у меня уходит около 60% рабочего времени на заполнение заявок на грантовые программы и написание отчётов. Это бесконечно удивляет заграничных учёных и считается ими недопустимым. А в целом - они такие же «живые люди».
«АиФ в ВС»: - Сама не собираешься за границу в поисках светлого научного будущего?
- Я рассуждаю так: если все отсюда уедут, то кто будет развивать нашу многострадальную науку и учить наших брошенных на произвол ЕГЭ детей? Кроме того, я очень люблю наш регион, нам выпало счастье жить в лучшем месте на Земле, и я не хочу отказываться от этого счастья!
Какие достижения были сделаны иркутскими учёными в 2011 году?
Кстати:
В Приангарье с 2010 года для аспирантов государственных вузов и научных учреждений предусмотрено назначение на конкурсной основе десяти стипендий по 70 тыс. рублей (раз в год). Ежемесячная академическая стипендия составляет 2,5 тыс. руб. Кроме того, существует ряд стипендий и премий федерального уровня (президентская, правительственная) - для молодых учёных, которые могут похвастаться высокими результатами научной работы.
Солнце может вновь уснуть 
Какие достижения были сделаны иркутскими учёными в 2011 году? 
Не испорченный золотом. Учёный Владимир Муллов - о служении и богатстве 
Науку не делают одиночки