Капля жизни. Обещанный кризис донорства миновал сибиряков?

- Во время войн, после катастроф и терактов очень многие хотят стать донорами. Люди идут сдавать кровь, даже если находятся в сотнях и тысячах километров от места трагедии: они понимают, что не помогут пострадавшим, но выражают свою сопричастность к общей боли. Так было, когда в Америке взорвали башни-близнецы, когда у нас произошли теракты в Волгограде. И после того как закипела Украина, у себя в Иркутске мы хорошо почувствовали эту волну, - рассказывает главный врач областной станции переливания крови Максим Зарубин.

Максим Зарубин

Инна Пальшина, «АиФ-Иркутск»: - Весь прошлый год шли разговоры, что выйдет новый закон, который отменит платное донорство и оставит наши больницы без крови. К чему мы в итоге пришли?

Максим Зарубин: - Система изменилась, но я не думаю, что от этого стало хуже. Во-первых, новый закон чётко определил работу службы крови - раньше ясности по многим вопросам просто не было. Во-вторых - он уравнял в правах доноров из всех регионов. Ещё пару лет назад каждая территория сама решала, как отблагодарить добровольцев. В Красноярске, например, сдача крови была только безвозмездной, у нас желающим платили деньги. Сейчас ставка делается только на бесплатное донорство, но стимул остался: по закону человеку полагается два оплачиваемых выходных дня, во многих странах такого «бонуса» нет.

Теперь, по словам Максима Зарубина, вместо привычных шоколада и чая с булочками донорам выдают деньги - 5% от прожиточного минимума (для жителей Приангарья - 414 рублей).

- При этом на практике вы ощутили спад?

- Да, снижение было. Во многом, как мне кажется, из-за неадекватной подачи. Даже федеральные СМИ кричали, что всех ждёт катастрофа, не понимая при этом сути реформ. Сейчас всё вернулось на места. Кстати, изменения не отвергли платное донорство: в Иркутской области, например, можно сдать за деньги тромбоциты. Это достаточно сложная процедура, которая занимает около двух часов. За неё доброволец получит около 2 тысяч рублей.

Индикатор самосознания

Почётный донор страны рассказывает, что много споров вызвал такой факт: столичный житель за обычную сдачу крови сегодня может получить до пяти тысяч рублей, остальным россиянам такого не положено. Он объясняет, что на такую меру московские власти, вероятно, пошли не от хорошей жизни: потребность в крови в крупнейших больницах очень высока. Но есть и обратная сторона медали: масса студентов, военных, работников крупных предприятий Москвы помогают медикам совершенно бесплатно.

- Как вам кажется, можно оценить уровень развития общества по распространённости донорства?

- Не только можно, но и нужно. Думаю, готовность сдать кровь для других - это зеркало нашего самосознания, ведь в большинстве случаев люди идут помогать бесплатно и безвозмездно. В одном медицинском журнале недавно опубликовали статью о донорстве в военном Ленинграде. Я знал, что оно было даже в блокаду, но не предполагал, в каких масштабах. За годы войны ленинградцы сдали 144 тонны крови, это огромные цифры - один только город обеспечивал 20% всей помощи раненым солдатам… Эта воля жизни в самых жёстких, немыслимых условиях не может не поражать. Описывается, что когда на город упали первые бомбы, у доноров случился спазм сосудов, и перестала течь из вены кровь. Кто-то погиб в первые дни прямо в донорском кресле. Тогда помещение для забора крови перенесли в подвал. Работа продолжилась, и даже в страшный голод она не прекратилась. Сейчас мы берём 450 миллилитров крови, тогда голодающие люди сдавали по 150, по 120 и через пять недель приходили снова. В это время в фашистской Германии кровь брали у узников концлагерей, преимущественно - у детей. Огромными дозами, зверски, каждые две недели…

- Даже по последним десятилетиям мы можем видеть, как менялась жизнь в стране, - продолжает доктор. - В девяностые годы, когда все занимались выживанием, к нам приходило в среднем пять человек в день, сегодня - больше пятидесяти. Достаточно посмотреть на их лица, чтобы понять: это нормальные, здоровые люди и в донорский пункт их привела не нужда. И когда мы проводим опрос среди восемнадцатилетних мальчишек и девчонок, почему они пришли, больше половины отвечают, что просто хотят сделать доброе дело.

- Насколько в Иркутской области много доноров по сравнению с соседними регионами?

- Сложно сравнивать, здесь много факторов: разное население, разные потребности… Можно сказать, что мы - хорошие середняки. При этом сейчас медицина развивается, делается всё больше «бескровных» операций, поэтому уменьшается и потребность в донорах.

- Есть целое научное направление, которое ищет возможность создать «запчасти» для человека – скажем, вырастить из стволовой клетки зуб или кусочек кожи. Почему же до сих пор не изобрели искусственную кровь?

- На самом деле, работы в этом направлении ведутся давно. Ещё в Советском Союзе создали так называемую «голубую кровь» - препарат на основе перфторуглеродов. Он применяется в медицине, но полностью заменить все компоненты крови не может, поэтому без донорства не обойтись. Сейчас исследования продолжаются и, возможно, когда-нибудь мы получим универсальный препарат, который будет подходить любому человеку. Но пока до этого далеко, да и сколько будет стоить новинка - сложно предположить.

Тем не менее, технологии не стоят на месте. Например, как объясняет доктор, на основе донорской крови сейчас делается много препаратов. Они помогают помочь больным людям без переливания, которое всегда содержит элемент риска.

- Приходилось слышать историю из жизни, как во времена СССР девушка, переболевшая желтухой, была регулярным донором. Насколько сегодня гарантирована безопасность?

- Стопроцентной гарантии до сих пор не может дать никто в мире. Но система совершенствуется, и сегодня мы проводим целый комплекс сложных анализов. Чтобы можно было окончательно убедиться в отсутствии вирусов, полгода донорская плазма хранится на карантине. Используется она только в том случае, если донор через полгода пришёл повторно, а его анализы на инфекции оказались отрицательными.

Если в течение трёх лет человек не придёт на повторную сдачу, ценнейший продукт просто утилизируется, объясняет специалист. Подвергать больного риску никто не вправе.

Сегодня по разным причинам (от несоблюдения диеты до инфекций) бракуется 2,6% донорской крови. Это небольшая цифра, но и она - повод работать над безопасностью.

- Людям, побывавшим за границей, несколько месяцев запрещено сдавать кровь. Сейчас всё больше сибиряков отдыхает за рубежом, причём на пике популярности - средняя Азия. Ударило по системе такое обстоятельство?

- Вероятно, многие не считают нужным говорить об этом. Тем не менее в любом случае всё строго проверяется на вирусы. Конечно, с каждым годом появляются новые инфекции, но и технологии не стоят на месте, и возможность выявить их тоже растёт.

- Не раз приходилось встречать объявления, где родственники пострадавших людей просят добровольцев откликнуться и сдать кровь любой группы, чтобы взамен их родственнику оказали помощь. Получается, иначе доступа к базе нет?

- Это только перестраховка со стороны врачей, профилактическая мера. У нас достаточно крови, чтобы помогать экстренным больным, и человек получит помощь, даже если никто не отзовётся на такое объявление. А недавно вышел федеральный приказ, чтобы во всех крупных больницах был собственный запас крови. Мне кажется, наше общество достигло того уровня, чтобы справиться с такой задачей.