Вокруг таёжные сопки и чарующий аромат леса. Воздух здесь удивительно чистый, настоянный на травах и прогретый солнечными лучами, он словно звенит от свежести. Местные давно уже привыкли к этой красоте и, кажется, не замечают её.
Тальяны не проедешь мимо: дальше просто ехать некуда, впереди только лесовозно-тракторные дороги на деляны да скалистые горы - надёжные охранники посёлка от сторонних глаз. Название ему дали три реки: Большой, Средний и Малый Тальян. Вообще, здесь очень много воды: Большой Тальян, вбирая в себя оба малых, впадает в Тойсук - очень красивую чистую реку, рыбаки бы сказали - «харюзовую». От берега - рукой подать до аккуратных приземистых домишек. Здесь нет прямых, ровных улиц с выстроенными под линеечку домами, усадьбы словно раскиданы по посёлку, их то и дело сменяют небольшие рощи или залитые солнцем поляны, что создаёт ощущение простора и свободы.
| Фото: Екатерины МИТРОФАНОВОЙ |
Есть школа - можно жить
Своим рождением посёлок обязан Китойскому лесозаводу, который был основан в 1927 году. Тогда лесозаготовки велись только в осенне-зимний период бригадами по найму. Жили рабочие в наспех сооружённых бараках и полуземлянках. Постепенно лесорубы перевозили в Тальяны семьи, налаживали быт. Надо было учить детей, и в 1936 году в посёлке открыли начальную школу, в которой преподавала единственная учительница Мария Татаринова. Ни парт, ни бумаги, ни ручек, ни карандашей не было. Дети писали на газетах, вместо чернил использовали сок свёклы или разводили сажу. С открытием школы в Тальяны сразу потянулся народ.
Но главное пополнение пришло в 1948 году. Тогда в стране началась очередная волна репрессий. Официально она называлась операция «Весна» по депортации из Литвы в Сибирь «членов семей литовских бандитов и бандпособников из числа кулаков». В Тальяны с позорным клеймом «враг народа» выслали около 200 семей, и отправляясь в командировку в посёлок, мы были уверены, что там живёт много литовцев, в том числе первых спецпереселенцев. Однако сегодня от литовского прошлого здесь сохранилось ничтожно мало: один барак, в котором селили репрессированных, да католические кресты на деревенском кладбище.
Радушно встретившая нас воспитатель местного детского сада Надежда ГЯРВИ (она русская, но замужем была за литовцем, в 2008 году супруг Надежды трагически погиб) рассказала, что сейчас из чистокровных литовцев в Тальянах осталась единственная женщина - Лайма ДУБРОВИНА, все остальные либо уехали на Родину, либо умерли.
- Потомки от смешанных браков, конечно, есть, но они в редких случаях считают себя литовцами, так как родились в Сибири. У всех русские имена, они не знают родного языка, а многие ни разу не бывали в Литве, - говорит Надежда Григорьевна.
Ссылка в Сибирь
Жизнь Лаймы Дубровиной очень похожа на кинороман «Долгая дорога в дюнах». Она помнит в подробностях страшные годы репрессий, первую самую холодную и голодную зиму в Сибири…
Лайме было двенадцать с половиной лет, когда её с двумя братьями, сестрой и больной матерью погрузили на телеги, затем в эшелоны и отправили в Россию.
- Все думали, что едут на расстрел, поэтому ничего не брали с собой, - вспоминает Лайма Клементьевна. - Ровно месяц нас везли в товарных вагонах. Спали на нарах и на полу вповалку. Кормили какой-то баландой - картошка да вода, плюс давали кукурузный хлеб - горький-горький. В вагонах то холодно, то духота невыносимая, кругом стоны, вопли, крики голодных детей. Ни туалета, ни воды. Поезд останавливался только на больших станциях, оправляться и детям, и взрослым можно было тут же, под вагонами. На станциях просили у солдат сбегать с кастрюльками и вёдрами за водой.
Так и бежали по рельсам вагоны, наполненные безысходностью, болью, тоской по дому. От плохого питания и переживаний многие стали болеть. Естественно, лекарств не было, поэтому до места назначения - города Усолье-Сибирское - доехали самые выносливые. На конечную станцию эшелон прибыл в начале июня 1948 года. Литовцев выгрузили в чистом поле и стали «сортировать»: сильных мужчин и женщин - в тайгу (в Тальяны), послабее - в Зиму, по колхозам распределили, а больных оставили лечиться в Усолье.
Земля везде одинаковая?
- Хорошо помню, что в Тальяны нас привезли на тракторе 22 июня, - рассказывает женщина. - Поселили в гараже. Кому-то пришлось довольствоваться конюшней, часть семей разместили в бараках, а некоторым разрешили пожить до осени в школе.
Взрослых тут же оформили на работу: и женщины, и мужчины валили лес, прокладывали дороги, строили бараки, больницу, детский сад, клуб, магазины. В Книге почёта местного леспромхоза через одну - литовские фамилии.
В каждом бараке селились по 10 семей. Пять квартир с одной стороны, пять - с другой. «Квартира» семьи Лаймы представляла собой комнату примерно 16 кв. м с набитыми вдоль стен нарами. Печки в доме не было.
| Фото: Екатерины МИТРОФАНОВОЙ |
- В ноябре, чтобы окончательно не замерзнуть, соорудили буржуйку. А чем топить? Мы, дети, шли в горы, спускали какой-нибудь сушняк и пилили его вручную, потом возили на санках домой.
«АиФ в ВС»: - А в школу ходили?
Лайма ДУБРОВИНА: - Есть-то было нечего, какая школа! Неделями голодные сидели. Те, кто выжил в первый год, удивляются до сих пор. Работающим выдавали на руки 200 г хлеба в сутки, а на иждивенца - 100 г. Местные за 50 коп. продавали нам пять веточек свекольной ботвы. Находились и такие, кто за краюшку хлеба выменивал бельё, подушки. Немного полегче стало в 1952 году, когда начали разрабатывать огороды, посадили картошку, ходили в лес за грибами.
Помогали и молитвы, вспоминают старожилы. Вместе с репрессированными литовцами в Тальяны приехал ксёндз. Он читал проповеди прямо у себя в доме и тут же крестил ребятишек. Все переселенцы в обязательном порядке отмечали католическую Пасху и Рождество, Лайма Дубровина до сих пор не забывает свои национальные праздники.
Спустя десять лет, когда казалось, что жизнь наладилась (литовцы обзавелись жильём, хозяйством, научили русских коптить сало и делать цыпилины), в Тальяны стали наведываться гости из Литвы (группа из общества «Память»), ворошили полузабытое прошлое, ходили по домам, долго разговаривали, убеждали, что помогут с жильём и работой на исторической родине. И в семьях начинались смутные волнения. Первая партия отъезжающих прощалась с односельчанами в августе 1958 года: тогда из Тальян уехала большая часть реабилитированных литовцев. Остались лишь те, кто считал, что «земля везде одинаковая, здесь меня все знают, а там никто не ждёт».
Позже, после отпуска, проведённого в Литве у родственников, многие жалели, что не променяли в своё время таёжный край на европейский уют и комфорт. Действительно, похвастать Тальянам, кроме богатой природы, сегодня особо нечем. Леспромхоз давно развалился, работать негде. Главной бедой посёлка являются частые отключения электричества. Но даже если электричество есть, напряжение тока в сети критически низкое. Линия электропередачи построена в 1957 году, старые опоры давно сгнили. В перечне нерешённых проблем и транспортное сообщение. От Тальян до Усолья давно не ходит автобус. Людям приходится на перекладных и попутках добираться до райцентра в больницу, военкомат, органы соцзащиты, суд. Рейсовый автобус идёт лишь до Ангарска, и то всего три раза в неделю. Селянам остаётся только мириться с таким положением дел…
| Фото: Екатерины МИТРОФАНОВОЙ |
Комментарий
Председатель Литовского национально-культурного центра Иркутской области «Швитурис» Людмила СТРЕЖНЕВА:
- В период репрессий в Приангарье было сослано 38,5 тысячи литовцев. В основном их отправляли на поселение на территории от Тайшета до Бодайбо. В настоящее время в Иркутской области проживает около трёх тысяч литовцев. Большинство из них помнят свои исторические корни и хранят традиции и культуру своего народа. Члены «Швитурис» есть во многих городах области, они поддерживают связь друг с другом, периодически собираются, организуют праздники, выставки, творческие вечера.
Смотрите также:
- Забыть Афган. Почему ветераны «мирных» войн стали невидимками для власти? →
- Градус милосердия. Сергей Давидян - о волонтерстве и роли личности →
- Как раз и навсегда забыть о сигарете? →