Человек, который спешит на помощь

«Утром в районы вылетели три вертолёта и один самолёт с бригадами для медэвакуации пациентов», – говорит директор Иркутского областного центра медицины катастроф Виктор Бучинский и уточняет, что обычно санавиация делает два рейса в сутки, но случаются и совсем горячие дни, как сегодня.

В прошлом году врачи медицины катастроф совершили 677 вылетов, всего отработали 3718 экстренных вызовов. В ликвидации многих чрезвычайных ситуаций, а их ежегодно происходит в Приангарье более шестидесяти, Виктор Станиславович участвует лично. Первый свой вызов он принял 40 лет назад.

40 лет эвакуаций

– С 1982 года я начал работать гастрохирургом в областной клинической больнице и одновременно пришёл в санавиацию бортхирургом на полставки, – вспоминает Виктор Бучинский. – В те годы мы ездили оперировать тяжёлых больных в города и посёлки на «таблетках» – уазиках. Иногда добирались поездом. Воздушный транспорт задействовали нечасто – один-два раза в неделю. Новый этап развития санавиации пришёлся на 1991 год. Тогда при областной больнице создали центр экстренной медицинской помощи в чрезвычайных ситуациях. Меня перевели на должность заместителя главного врача, ответственного за работу нового подразделения.

Владимир Шпикалов, «АиФ-Иркутск»: Получается, что в Иркутской области уже в 1991 году работал прототип центра медицины катастроф?

Виктор Бучинский: Да, принцип тот же. По телефону или по факсу принимали заявку, если требовался перевод в Иркутск – выполняли медэвакуацию: вывозили пациента на автомобиле или забирали вертолётом. В нашем центре было 44 ставки. Работали бригады хирургические, педиатрические, консультативной помощи. Круглосуточные смены. Юридически мы оставались отделением больницы. Очередная реорганизация произошла в 1998-1999-м, а первым нашим рабочим днём в качестве регионального центра медицины катастроф стало 1 января 2000 года.

– После смены названия задачи остались прежними?

– Задача всегда одна – оказание экстренной медицинской помощи, но подход к её решению поменялся. Раньше, приняв вызов, ехали в район и там оказывали помощь. Срочно нужен хирург? Готовьте пациента к операции, выезжаем. Сам не раз оперировал на выезде. Но с 2002 года сменили тактику: при малейшей возможности медэвакуации, обязательно переводим пациента в Иркутск. Оперируем на месте лишь в случае, когда больной нетранспортабельный. Сейчас в год делаем не более 70 таких операций.

– А сколько пациентов эвакуируете?

– В 2021 году наши бригады доставили в лечебные учреждения 3220 человек. Очень много случаев медэвакуации младенцев первых трёх месяцев жизни. Брали только тяжёлых больных. Ни одного летального исхода, всех привезли живыми. На вызовы у нас выезжают заслуженные врачи Российской Федерации, отличники здравоохранения, лауреаты премии губернатора «Лучший по профессии», кандидаты медицинских наук. Большинство отмечены ведомственными наградами. Все с внушительным опытом.

С 2002 года сменили тактику: при малейшей возможности медэвакуации, переводим пациента в Иркутск. Оперируем на месте лишь в случае, когда больной нетранспортабельный.

Хватит «летать в огород»!

– В районах есть оборудованные вертолётные площадки рядом с больницами?

– В Саянске полностью оборудована вертолётная площадка буквально в 70 метрах от больницы. В Бохане недавно открыли. В Магистральном есть. Это требование времени и минздрава – посадочная площадка должна находиться в пятиминутной доступности от лечебного учреждения. Принята федеральная программа, по которой в каждом регионе запланировано создавать не менее двух таких площадок в год.

– В Иркутской области делают по две площадки?

– В первые годы работы программы делали, сейчас тормозим. В Слюдянке собирались сформировать площадку, но по-прежнему садимся здесь на приспособленное полюшко. В Байкальске – сам выезжал, смотрел – отвели место у медсанчасти, осталось оборудовать, но до конца дело не довели. А там очень нужна такая площадка – поблизости горнолыжная трасса. Ещё будучи бортхирургом, я в Байкальск «в огород летал», как мы говорили.

Где-то ещё веселей – закрывают аэропорт в городке, посёлке, местное руководство обращается к нам с просьбой помочь найти финансирование. Говорю, что нет у нас в здравоохранении такой статьи расходов, как «содержание аэропорта». И отказать не можем в вылете.

Сегодня в Иркутской области существует проблема вертолётных площадок. По-хорошему, нам надо не с двумя-тремя в год ковыряться, а сразу обустроить 15-20 в течение года. В Волгоградской области, например, так поступили.

– В кино показывают, как вертолёты садятся прямо на крыши клиник. Пациента сразу на лифте чуть-ли не в операционную доставляют. Такое возможно в Иркутске?

– Нужны здания, которые построены с учётом подобных нагрузок. Больничные комплексы у нас с таким прицелом не возводились. Да на крышу и не обязательно садиться, достаточно места рядом. Но и этой возможности, насколько мне известно, в Иркутске нет. Возьмём областную клиническую больницу. Комплекс огромный, нам может казаться – садись, где хочешь. Комиссии создавались, выверяли и так и этак, итог: лётчики пришли к выводу, что на территории областной больницы отсутствуют условия для создания вертолётной площадки.

– А рядом с детской областной клинической больницей?

– Если только где-нибудь на острове Конном, но ближе или в границах больницы наши вертолёты не посадишь.

В Иркутской области существует проблема вертолётных площадок. По-хорошему, нам надо не с двумя-тремя в год ковыряться, а сразу обустроить 15-20.

Доктора на дежурстве

– Заболеваемость ковидом добавила работы медицине катастроф?

– Мы взяли на себя 30% медэвакуации тяжёлых больных с коронавирусной инфекцией. В связи с этим, если пару лет назад наш центр выполнял до 12 санзаданий в сутки, то в прошлом году на пике заболеваемости ковидом принимал уже до 26 вызовов ежедневно. Работаем с такими пациентами и по Иркутску, и по области.

– Есть ли в медицине катастроф специалисты, которые трудятся с первых дней создания центра?

– Каждый пятый проработал у нас 20 лет и более. Мы трепетно относимся к кадрам, максимально поощряем. Текучка по основному составу всего 5%. Есть штат совместителей. Круглые сутки держать в центре нейрохирурга или других узких специалистов не имеет смысла: не каждый день они востребованы, поэтому такие врачи дежурят на дому. Эта гвардия поднимается в любое время. Другая особенность: в медицину катастроф стало больше приходить мужчин, а были времена, когда свыше половины коллектива составляли женщины.

– Врачи какого профиля участвуют в выездах?

– Хирурги – детские, взрослые, токсикологи, кардиологи, реаниматологи, гематологи и другие. В зависимости от запроса подключаем нужного врача к основной команде. В медицине катастроф круглосуточно дежурят шесть авиамедицинских бригад, трудятся бригады экстренной консультативной медпомощи. Всегда на подхвате специализированная бригада докторов.

– Приходится искать кадры или врачи сами приходят?

– Энтузиасты сами идут, так торакальные хирурги пришли: «Мы хотели бы у вас работать». В ситуации с ковидом нам они очень нужны. В целом специалистов узкого профиля мы особо не разыскиваем – профессионалы сами нас находят.

– Кроме Иркутска, где ещё работают подразделения медицины катастроф?

– В Братске, Нижнеудинске и Киренске. Для медэвакуации используем наземный и воздушный транспорт. Братское отделение задействовано на северном направлении, нижнеудинское прикрывает Тофаларию, у киренского хватает забот с вахтовиками, в тех краях много месторождений – сегодня наши улетели на Даниловское. Есть потребность в создании авиамедицинской бригады в Бодайбо.

– Какое медицинское оборудование используется на выезде?

– Реанимобили оснащены всем необходимым для многочасовой транспортировки тяжёлого пациента: аппаратом ИВЛ, кардиомонитором, инфузоматом для ввода лекарства в вену, дефибриллятором. У санавиации свой комплект, на борт дополнительно также можем загрузить инфекционные боксы – это нечто вроде прямоугольного скафандра: человек укладывается в него и полностью изолируется от окружающих. Врач работает с пациентом через специальные отверстия-рукава.

– А чего не хватает?

– Мобильных медицинских формирований. Нужен парк техники для работы в мобильных условиях. Сегодня во многих регионах используются перевязочные, операционные, госпитальные на базе КамАЗов. Мы о них мечтаем. Да, дорого, но мобильные комплексы будут спасать жизни.

В медицине катастроф круглосуточно дежурят шесть авиамедицинских бригад, трудятся бригады экстренной консультативной медпомощи. Всегда на подхвате специализированная бригада докторов.

«Командовать надо очень жёстко»

– Вылетаете в другие регионы для оказания помощи при чрезвычайных ситуациях?

– Конечно, я ведь почему заслуженный врач Бурятии? Первый раз мы были у наших соседей в июле 1998 года, когда в районе посёлка Самарта в Восточном Саяне рухнул вертолёт Ми-8. На борту – 17 человек, из них трое погибли на месте. К нам обратились из Улан-Удэ с просьбой срочно прилететь. Мы собрали медицинскую бригаду в семь человек и через полтора часа приземлились в Самарте. Там уже находился дежурный вертолёт иркутского аэропорта, но из Улан-Удэ никто так и не прилетел.

Из 14 выживших четверо – в тяжёлом состоянии с сильными ожогами и множественными переломами, ещё четверо – члены экипажа – с минимальными ушибами, у остальных повреждения средней степени тяжести. Приняли решение эвакуировать всех в Иркутск на двух вертолётах. Распределил пострадавших и медперсонал по бортам, чтобы врачи видели каждого пациента: пока отвлекаешься на одного, другого можно потерять. В такой ситуации командовать надо очень жёстко. В аэропорту нас ждали машины скорой помощи.

Наши медики неоднократно вылетали в Бурятию, особенно на ЧС, которые происходили в районе Восточного Саяна, – это недалеко от Иркутска. Медэвакуацию осуществляли в иркутские лечебные учреждения, до Улан-Удэ пока довезёшь… Не было такого, чтобы мы проигнорировали просьбу о помощи.

– Спасённые благодарят?

– Пишут письма, в книге отзывов оставляют добрые слова. В прошлом году одна женщина пришла к министру здравоохранения области Якову Павловичу Сандакову: благодарила медицину катастроф за спасение. Она была пассажиром самолёта L-410, совершившего жёсткую посадку 12 сентября 2021 года в Казачинско-Ленском районе, тогда из 16 человек на борту четверо погибло в момент крушения. У трагедии есть предыстория: ранее в тот же день, 12 сентября, на этом самолёте мы перевезли из Киренска в Иркутск двух тяжёлых больных. И тут такое происшествие на следующем рейсе!

L-410 разбился поздно вечером, уже стемнело. Звоню министру здравоохранения: «Надо вылетать сейчас. Утром могут быть погибшие». Он отвечает: «Я с вами». В три часа ночи мы с бригадой уже работали в Магистральном, в районной больнице, и оказывали медицинскую помощь. На месте выполнили одну экстренную операцию по жизненным показаниям. У пострадавших были серьёзные телесные повреждения, но больше никто не погиб, люди выжили. Когда человек возвращается к жизни – это самая большая награда для специалистов центра медицины катастроф и всех медицинских работников.

У трагедии есть предыстория: ранее в тот же день, 12 сентября, на этом самолёте мы перевезли из Киренска в Иркутск двух тяжёлых больных. И тут такое происшествие на следующем рейсе!

ДОСЬЕ

Виктор Бучинский.

Родился в Иркутске в 1954 году. В 1977-м окончил Иркутский государственный медицинский институт, специальность: врач-хирург. Врачебный стаж работы 45 лет. Один из инициаторов создания центра медицины катастроф в Иркутской области, возглавляет центр с момента его образования. Принимал личное участие в ликвидации последствий всех крупных наводнений, авиа- и железнодорожных катастроф в Приангарье за последние 30 лет. «Отличник здравоохранения» (2003). «Заслуженный врач Российской Федерации» (2005). «Заслуженный врач Республики Бурятия» (2007). Лауреат премии губернатора Иркутской области «Лучший врач 2014 года».