Известный и любимый сибиряками писатель Ким Балков, автор книг «Небо моего детства», «Иду на вы», «Горящие сосны», «От руки брата своего» и многих других, к своему восьмидесятому дню рождения издал сборник рассказов «Серебряная коновязь» о жителях Подлеморья (так писатель называет Прибайкалье). Корреспондент «АиФ в ВС» побывал в гостях у прозаика и убедился, что, несмотря на возраст, Ким Николаевич придерживается правила «ни дня без строчки».
Степь, леса и литература
Писатель вырос на севере Бурятии, в Баргузине. Его дедушка был улигершином - сказителем монгольских и бурятских эпосов, а отец - учителем русского языка и литературы, прекрасно разбирался в книгах, наизусть знал всего «Евгения Онегина», на лоне природы читал в полный голос поэмы Маяковского. Вероятно, Ким Николаевич родился уже с любовью к степям, лесным просторам, да и к литературе.
После окончания школы поехал поступать в Иркутск на филологический факультет гос-университета - тот самый «перекрёсток», на котором сошлись дороги десятков молодых людей, впоследствии ставших знаменитыми сибирскими писателями.
«В тот год удалось поступить Вале Распутину, а я и Саша Вампилов «пролетели» из-за того, что в числе вступительных экзаменов надо было сдать английский язык. Саша знал его плохо, а я и вовсе никак, потому что в школе такого предмета не было», - вспоминает писатель.
Вампилов стал студентом через год, а Балков - через два. В это время он работал в баргузинском леспромхозе. Во время второй попытки преподаватель английского посмеялась, когда услышала от абитуриента, что язык он учил в лесу, и поставила ему недостающие для поступления баллы, благо остальные четыре испытания молодой человек сдал на «пять».
В университете Ким вместе с Олегом Харитоновым, Андреем Румянцевым и другими молодыми литераторами попал в дружные сети писательской «группировки», творческий дух летал повсюду, в коридорах читал стихи на родном языке будущий поэт Бурятии Мэлс Самбуев. А само объединение возглавлял профессор Василий Прокопьевич Трушкин.
«Он впадал в ярый восторг, когда слушал наши первые стихи и рассказы. Среди вот таких людей во мне и родилось другое мышление, возникло желание понять человека, а стремление писать было всегда. Не помню, чтобы в своей жизни я занимался ещё чем-нибудь, кроме литературы. Все увлечения сводились к одной картинке: стол, бумага и печатная машинка».
«Пропадёшь без Байкала»
После университета вернулся в Бурятию и стал работать на телестудии. По его словам, журналистом он работал всего три-четыре года. Но его супруга Ида Владимировна из соседней комнаты вносит поправку: «Вообще-то, 15 лет!»
«С высоты моих 80 лет годы кажутся совсем маленькими, - смеётся в ответ Ким Николаевич. - Признаюсь, что журналист из меня никакой. В этой профессии правит конкретика и факты, а я даже свой дом не смогу описать таким, какой он есть на самом деле, - обязательно добавлю что-то от себя. И с людьми также: дам им свою душу, вложу в их слова свои мысли. Переехав в Иркутск, я со сказочником Василием Стародумовым издавал газету. Вася иной раз мне говорил написать очерк о слесаре Фёдоре Ивановиче. А я с этим мужичком даже не поговорю, только посмотрю на него пару раз - и через два дня приношу готовый материал. В общем, журналистика не для меня, в отличие от литературы, которая как раз и рождается из головы и сердца писателя».
В 1980-х Ким Николаевич начинает писать исторические романы. Из-за одного из них ему в начале 90-х пришлось переехать из Улан-Удэ в Иркутск. Книга о гражданской войне «Идущие во тьму» задумывалась не как восхваление героизма революционных солдат, а как трагедия народа, вне зависимости от того - «красным» он был или «белым». О своём замысле Балков рассказал на съезде писателей в столице Бурятии. На него сразу накинулись с обвинением: «Не признаёте политику партии?» Только Сергей Михалков, тоже присутствовавший на собрании, встал на сторону автора. Но Ким Николаевич всё равно оказался в изгнании, друзья-литераторы отстранились от него, надо было переезжать. Встал вопрос: куда? Приглашали и в Новосибирск, и в Ленинград. Но нужный совет дал Распутин, сказав: «Уехать-то можно, но ты же пропадёшь без Байкала».
Валентин Григорьевич оказался прав: Ким Балков свою жизнь вдали от озера никогда не представлял. До сих пор в Иркутске он только пережидает зиму, а на остальное время уезжает в свой домик на Кругобайкальской железной дороге. Железнодорожники подарили его писателю в благодарность за роман «Байкал - море священное» о строительстве КБЖД. Раньше это был дом путевого обходчика, а теперь стал достопримечательностью, поэтому рядом с ним часто останавливаются поезда с туристами, а знакомые машинисты подают писателю приветственный гудок. Именно здесь Ким Николаевич питается вдохновением:
«Там ты свободен, мыслишь, как хочешь. И рядом с Байкалом никогда не чувствуешь себя таким одиноким, как в городской толпе. Между людьми, с которыми я живу возле озера и которых встречаю в Иркутске, - огромная пропасть. Те, кто живёт на природе, добрее, сердечнее, умеют прочувствовать этот мир. Чем дальше от природы, тем сильнее власть потребительства, а человека отыскать за ним всё труднее. Меня всегда это возмущало, а порой даже и отталкивало от жизни».
О сибирской грусти
У Кима Николаевича есть необычная для литератора медаль «За строительство Байкало-Амурской магистрали».
«Нужно было подзаработать денег, я поехал в роли журналиста делать сюжеты для телевидения. Но и не написать об этом, конечно, не мог. Например, одно из произведений, которое появилось после поездки, повесть «Ледовая дорога». Грузы для БАМа возили по замёрзшему Байкалу. Это был трудный путь. Я несколько раз проехал по нему вместе с водителями, ведь прежде чем написать, надо было на себе прочувствовать. Машине преграждали дорогу трещины шириной полтора или два метра. Шофёр сначала выходил, оглядывался, а потом возвращался в кабину, разгонялся и с распахнутыми дверцами грузовика перелетал через пролом. Вот одна из тысяч историй, описывающих русский характер».
«Несмотря на болезнь глаз, инсульт, несколько инфарктов и операций на сердце, он всё пишет, пишет и пишет, - говорит жена писателя, свою жизнь посвятившая журналистике.- Если за день он не написал ничего, то будет считать время потерянным зря».
«Может, наше поколение, родившееся в конце 30-х годов, не так уж много после себя оставило, но, мне кажется, мы первые заговорили о сибирском человеке, не преуменьшая его дурных качеств и не преувеличивая их. Ведь сибиряк - особый тип русского человека, немного не от мира сего, в нём постоянно живёт щемящая, ноющая грусть, которая постепенно переходит в созерцание или в медитацию, как сейчас модно говорить, а потом в удивление. По мне, если перестаёшь удивляться - перестаёшь быть человеком. Это качество я постоянно ищу в людях, а нахожу всё реже и реже», - напоследок признаётся писатель.
Жизнь в стихах. Как ссыльный мальчик с Дона стал любимым поэтом Сибири 
Премия имени Валентина Распутина учреждена в России 
Книги не победить. Писатель Владимир Крупин о самой читающей нации 
«Золотые Витязи» литературы. Николай Бурляев - о канонизации Распутина 
«Мы уйдём, а он останется». Друг Евтушенко Владимир Харитонов о поэте