Второй Распутин? Писатель Андрей Антипин – о проблемах молодых авторов

Осень в Приангарье традиционно богата на культурные события. Только закончились театральный Вампиловский фестиваль и кинофестиваль «Человек и природа», как стартовали Дни русской духовности «Сияние России». Мероприятие насыщено концертами, спектаклями, выставками и литературными встречами, на которых выступают по большей части местные писатели, поэты, художники и артисты.

Причём они не ограничиваются Иркутском, а едут в разные населённые пункты, знакомят земляков со своим творчеством, рассказывают о жизни родного края. Ведь часто мы даже не знаем о существовании талантливых людей, живущих совсем рядом, потому что они не раскручены, не разрекламированы.

Один из таких – молодой писатель Андрей Антипин из маленького посёлка Казарки Усть-Кутского района. Он обладатель нескольких престижных литературных премий, член Союза писателей России, но почему-то широко известен только в профессиональной среде. Андрей пишет сочным, народным языком, с юмором и иронией, о сибирской глубинке, сельском быте жителей деревень, расположенных на реке Лене, о природе тех мест. В основном это повести и рассказы, но есть и один роман – «Житейная история». В нём описана судьба двух стариков – супругов Колымеевых из северного посёлка при гипсовом руднике.

 

Молодого автора часто сравнивают с ранним Распутиным, потому что ему так же, как Валентину Григорьевичу, удалось проникнуть в сущность сибирского человека с его драмами, радостями и трагедиями. Сам Андрей такое сравнение считает незаслуженным. 

«Второго Распутина никогда не будет, – уверен писатель. – Я постоянно пытаюсь разобраться, почему читатели отмечают схожесть моего творчества с его творчеством. Думаю, здесь сыграла свою роль географическая близость. Распутин писал о жителях посёлков на Ангаре, я пишу о селянах, проживающих на Лене. Они очень близки между собой не только территориально, но и культурно, духовно: у них одинаковый уклад жизни, одинаковые диалектные словечки, схож сам строй речи».

Жажда писать

Екатерина Лобан, «АиФ в Восточной Сибири»: Все, кто читал ваш роман, удивляются, как вы в свои двадцать с хвостиком так хорошо знаете жизнь? Люди видят в ваших героях свою родню, знакомых из детства, соседей и отмечают, что речь, психология выдуманных персонажей настоящие, живые. Откуда такая мудрость?

Андрей Антипин: Мудрости и жизненного опыта у меня как раз тогда не было. Зато была большая жажда писать и, наверное, некоторая наглость, юношеский максимализм. Я словно бросал вызов самому себе: «Смогу ли написать о пожилых людях в свои 23 года?» Как артисту хочется сыграть персонажа, диаметрально противоположного самому себе, так и мне, юноше, хотелось описать судьбу деревенских стариков.

Никакого особого секрета попадания в характеры нет, просто я жил среди этих людей, описывал то, что вижу и слышу. В основе романа есть как реальные истории, так и художественный вымысел.

Хватит писать «в стол». Что такое питчинг, и как он помогает авторам? Подробнее

- Вы учились на писателя?

- Этому не научишься. Первые наброски делал ещё школьником, брат шутя звал меня профессором, потому что я то и дело что-то записывал. С пятого класса вёл дневник. Он, кстати, до сих пор сохранился. Я иногда перечитываю записи и поражаюсь сам себе. Моё детство пришлось на 90-е, когда родителям задерживали зарплату, работы не было. Я фиксировал в дневнике какие-то разговоры на кухне, бытовые мелочи, из которых сейчас складывается неплохая картина того времени. Например, описывал свой страх, что маму уволят, сократят. Она работала сельским библиотекарем.

К 14 годам я уже точно понял, что буду писателем. Сочинял стихи о природе, о вырубке лесов, пожарах. Первый мой рассказ опубликовали в районной усть-кутской газете в 2004 году.

Не своих не читают

- Сложно было пробиться в московские издательства? Сейчас для молодых авторов это главная проблема. Хорошо издаётся только то, что хорошо продаётся.

- Пробиться очень сложно. И в этом смысле технический прогресс – наличие мобильной связи, Интернета – нисколько не упрощает жизнь и не сокращает разрыв между провинциальными авторами и столичными издательствами. Писателю из глубинки не достучаться до ведущих литературных журналов ни по электронной почте, ни по телефону – тебе просто не ответят. Пока кто-то из вхожих в этот круг не поможет – двери не откроются. Для большинства авторов сегодня главный способ поделиться своим творчеством – Интернет, блоги, соцсети.

Как мне однажды сказал заместитель главного редактора одного из известных литературных журналов: «Мы не своих авторов не читаем. Пачками выбрасываем!» Он хотел мне польстить этими словами: мол, вы-то наш, мы вас читаем в первую очередь. Но стало понятно, что в этих выброшенных пачках было множество работ молодых писателей из глубинки, которые, как я когда-то, слали свои рукописи в надежде на издание. Возможно, среди них были и настоящие самородки.

- Вы родились в Усть-Кутском районе и до сих пор живёте в небольшой деревне. Наверняка многие спрашивают: «Признанный российский писатель, к тому же молодой, не хочется ли перебраться в столицу или хотя бы в областной центр?» Что держит в глубинке?

- Моя писательская жизнь никак не увязывается с большим городом. В деревне другой ритм жизни, другие люди. Но я совсем не против иметь жильё в том же Иркутске.

В законы рынка вписываются не все

- Сегодня везде действуют законы продвижения, рынка, рекламы. Писателей никто не знает, если они не «раскручены». Многие зарабатывают известность не только книгами, но и всевозможной активностью – в СМИ, соцсетях, в разных аудиториях. Вам, как мне кажется, это не близко.

- Если куда-то приглашают, я, конечно, всегда стараюсь приехать, выступить. Но соцсетей и блогов не веду, у меня даже телефон кнопочный. Сегодня просто писать – катастрофически мало, нужно светиться тут и там, вертеться в определённых тусовках. Это данность, которую не все могут принять. А приняв, не могут вписаться, влиться в этот образ жизни. Я как раз из таких, и по-прежнему убеждён, что только слово делает писателя писателем. Можно сколько угодно светить лицом, вести блог, проводить презентации своих книг, но всё это не имеет никакого значения, если ты не выдаёшь текст, на который откликается читатель.

- Считается, что профессия писателя сегодня не прокормит. Мол, творчество – для души, а другая специальность, например, журналиста, пресс-секретаря, маркетолога, – рабочая. Это действительно так?

- Просто жить на гонорары нереально по той простой причине, что никто их не платит. Хотя многие мои земляки думают, что я состоятельный человек, раз мои книги издаются.

  До недавнего времени занимался журналистикой, работал в городской усть-кутской газете, писал в основном о проблемах экологии. Журналистика, в отличие от писательства, дисциплинирует: есть у тебя вдохновение или нет – ты должен к назначенной дате принести редактору текст, иначе такого работника просто держать никто не будет.

Но журналистика сегодня, особенно в небольших провинциальных городах, превратилась в придаток городской или районной администрации либо в скрытую рекламу, там почти нет места творчеству и авторскому «я».

- Не могу не спросить про современных читателей. Недавно в Иркутске прошёл книжный фестиваль, интерес к которому зашкаливал. Люди стопками скупали книги, выстраивались в очереди за автографом любимого автора, на лекциях и творческих встречах яблоку упасть было негде.  Вы тоже часто общаетесь со школьниками, с жителями глубинки. По вашим ощущениям, интерес к книге, к чтению возрождается?

- Как мне видится, в большинстве своём люди не читают. Возможно, это моя иллюзия: живя в деревне и созерцая её реалии, я проецирую эту картину на всё вокруг. Во время фестиваля «Сияние России» я побывал в Иркутске, Усолье и Усть-Уде, встречался со школьниками, и, если честно, беседа с подростками каждый раз складывалась туго. Дети абсолютно инертные, они ничего не спрашивают, их ничего не интересует, с них клещами не вытянешь ни слова. Никаких эмоций современные школьники не испытывают, когда им читают что-то из прозы или поэзии. Сидят с замученным видом: «Когда ты уйдёшь уже?»

В одной из аудиторий на вопрос, кто что читает и читает ли вообще, руку подняла единственная девочка.  Как она сама призналась, предпочитает только фэнтези. Теперь я даже опасаюсь задавать такие вопросы детям.