Линия жизни. Хирургия как вымирающая профессия

По медицинской статистике ежегодно в России до 2 тысяч человек умирает от осложнений аппендицита. Вытащить с того света «сложного» пациента может только мастерство хирурга. Мне повезло. В отделении гнойной хирургии первой клинической больницы Иркутска работают профессионалы своего дела.

- Вы получили большой жизненный опыт, побывали на грани между жизнью и смертью, - с такими словами меня выписывал мой доктор. И в этой фразе не было ни грамма пафоса. В гнойную хирургию обычно попадают самые сложные случаи и нередко запущенные пациенты. Часто уже после того, как человек долго и безуспешно лечился в других медицинских учреждениях. Или - как у меня, когда после осложнения потребовалось повторное хирургическое вмешательство. Но заведующий отделением Владимир Данчинов категорически не соглашается обвинять своих коллег в преднамеренном невнимании. «Ни один врач, никогда не сделает вам операцию плохо специально!» -говорит Владимир Михайлович. Однако то, что медицинская грамотность населения страдает, а профилактике болезней на амбулаторно-поликлиническом этапе не уделяется должного внимания, соглашается сразу. Но больше других огорчает моего собеседника то, что уровень престижа профессии хирурга резко упал.

- Во времена моего студенчества из мединститута выпускалось больше 40 хирургов ежегодно. Сегодня, получив диплом медицинского университета, собираются стать хирургами 2-3 человека в год. В итоге мы получили серьёзный возрастной провал: работают специалисты пятидесяти лет и старше и молодежь до тридцати, - озвучивает он неутешительную статистику.

За идею или за деньги?

Прошу вспомнить, почему он выбрал профессию врача. Ведь и в советские времена доктора не получали больших зарплат. Владимир Михайлович рассказывает, что тогда приоритеты расставляли, не думая о деньгах, работали за идею: всем хотелось стать профессионалами, скорее начать приносить пользу людям.

- Поймите, что тогда было другое отношение к жизни. Пионерия, комсомол не самые плохие вещи пропагандировали. Идеи доброты, гуманного отношения друг к другу, коллективной взаимопомощи. Ну а люди в белых халатах в общественном понимании тогда воспринимались как самые уважаемые. Хирургия же считалась вершиной медицинской мысли. И выбирая эту профессию, ты самоутверждался как личность. Я с первого курса мединститута очень хотел стать хирургом, другой специальности для себя не представлял, - вспоминает Владимир Данчинов.

За право попасть на поток субординаторов хирургов студенты постоянно соревновались. В хирургию брали лучших из лучших. Ребята с первых курсов начинали заниматься в кружках при кафедрах хирургии, дополнительно изучали медицинскую литературу, различные хирургические болезни, выступали с докладами, осматривали больных. Конкуренция среди студентов была очень высокой, доходила до того, что поучаствовать в операции можно было, только продемонстрировав дополнительные научные знания. Ребята с удовольствием ходили на ночные дежурства, помогали санитаркам, сёстрам, хирургам. Почитали за удачу возможность наблюдать, как делают операцию профессионалы.

Помимо призвания и диплома стать состоявшимся хирургом можно только через несколько лет постоянной практики в больнице. В итоге - период профессионального становления затягивается до 12-13 лет. Всё это время молодой специалист должен очень много работать, расширять свой профессиональный кругозор, при этом получать скромное жалование. Далеко не все выдерживают такие условия.

Сегодня представления о профессии хирурга у молодёжи далеки от идеалистических. Студенты-медики традиционно подрабатывают в стационарах медбратьями и медсёстрами. Во время уколов и перевязок завожу разговор о выборе специализации с будущими врачами. «Я, наверное, в хирургию не пойду. Насмотрелся тут: работа очень тяжёлая и ответственная. И никто её не ценит. Лучше уж рентгенологом, спокойнее как-то…» - делится своими планами один из них.

Но есть и такие, для кого другой выбор немыслим - только хирургия. Наверное, это тип людей с горящими глазами, из которых потом и получаются такие доктора, как Данчинов. «Здесь, в гнойном отделении, - настоящая хирургия. Настоящие тяжёлые раны и больные. Если работать хирургом - то только здесь!» - в словах медбрата Николая настоящая страсть к профессии.

Как стать авторитетом

В медицинской среде авторитет Владимира Михайловича непререкаем. Когда знакомый врач узнал, что перед операцией меня смотрел «сам», вердикт был однозначным - значит, всё будет хорошо. Его имя среди больных воспринимается как некая гарантия успеха, надежды на благополучный исход. Хотя в этом отделении врачи не любят делать прогнозы, ограничившись лаконичным - сделаем всё, чтобы вы выздоровели.

- Наш заведующий - хирург от Бога. И дело даже не в том, что у него золотые руки. Он не устал от профессии, не потерял желания работать. Мы же тоже люди, у всех семьи, проблемы, порой хочется на всё махнуть рукой. Сколько лет в медицине, а ему до сих пор всё интересно: каждый случай, каждый больной. Это настоящее призвание, - рассказывают мне коллеги Владимира Михайловича.

Впрочем, отношение Данчинова к делу видно без слов. В половине восьмого утра заведующий уже в отделении, в десять вечера - ещё в ординаторской. В выходные его тоже проще всего найти на рабочем месте: в операционной или перевязочной. Каждый пациент отделения, даже если его ведёт другой врач, должен получить консультацию Владимира Михайловича. Отношения внутри коллектива как в большой семье, подчинённые называют Данчинова между собой уважительно «папа» или «вождь», иногда ласково - Михалыч. 

…Попасть на операционный стол к хорошему хирургу - это ещё полдела. Вторая половина успеха - в послеоперационной тактике лечения. От того, как качественно врач и сестра будут делать перевязки, зависит, как быстро рана затянется, уйдёт воспалительный процесс. Если вы хоть раз побывали в перевязочной гнойной хирургии, поймёте, о чём речь. Мы, «аппендицитники», здесь считаемся самыми простыми пациентами. Больные с трофическими язвами, которые не проходят годами, заживающими после удаления культями рук и ног, гангренами, которые сопровождаются сильнейшими болями, - у каждого из них своя тяжёлая история. Через месяц нахождения в этом отделении ты понимаешь, что перешёл любой мысленной порог сострадания и сочувствия. И ты больше не в состоянии выслушивать очередную историю боли, видеть, как мучаются люди. Выдержать этот моральный гнёт помогает мысль о выписке, о том, что придёт день - и ты уйдёшь отсюда в мир здоровых и счастливых. А они останутся здесь - наши дорогие доктора и медсёстры. Чтобы дорисовывать новые линии жизни своим пациентам.