Жительница Иркутска Мария Смирнова (имя изменено) недавно прошла процедуру банкротства — это заняло у неё более двух лет. Свою историю она рассказала корреспонденту irk.aif.ru.
Снежный ком
«Корни этой истории уходят в 2012 год — тогда мы с мужем, как молодая семья, воспользовались ипотечным займом, чтобы построить дом, — вспоминает женщина. — К сожалению, достроить не успели: он сгорел. Страховки на него не было. Поэтому пришлось выплачивать кредит за пепелище, хотя было очень обидно».
У супругов был небольшой бизнес — два магазинчика: продуктовая лавка «у дома» и магазин игрушек и подарков. Время от времени приходилось брать небольшие кредиты, чтобы закупить очередную партию товара. «Это были займы на 100 — 150 тысяч — мы рассчитывались с ними за три-пять месяцев», — говорит Мария.
Очередной такой кредит наличными на 120 тысяч рублей иркутянка взяла в 2014 году в небольшом банке при одной из страховых компаний, рассчиталась с ним за четыре месяца и даже взяла справку о том, что займ погашен. Каково же было удивление женщины, когда спустя два года ей пришло уведомление из этого банка, в котором сообщалось, что у неё сформировалась задолженность по кредитной карте в размере 420 тысяч рублей плюс пени ещё примерно на 200 тысяч!
«Я была в шоке, ведь я мало того, что не пользовалась кредитной картой — даже не оформляла её! Пыталась обращаться к юристам, подавали в суд — оказалось, что в Иркутске довольно много людей, которые пострадали от действий сотрудников банка по этой же схеме. Получается, что вместе с кредитом „автоматически“ подписывалось заявление о выпуске карты — мне показывали его, там была моя подпись, но сделанная не чернилами, а как будто карандашом или „под копирку“. К сожалению, ничего не удалось добиться», — вздыхает Мария.
Так к выплатам по ипотеке за сгоревший дом и ежемесячным платежам по текущим кредитам для бизнеса добавился ещё один долг, который также пришлось гасить. Но пока ситуация была ещё терпимой.
Мария считает, что переломным моментом в её истории с кредитами стала пандемия — 2020 год очень сильно сказался на бизнесе. В какой-то момент приходилось жить на теперь уже действительно оформленную — на сей раз в крупном банке — кредитную карту, и выплачивать проценты по ней. К тому же ковидом переболела вся семья: муж, маленькая дочь и сама предпринимательница.
Продуктовый магазин пришлось закрыть — он не выдержал конкуренции с большими торговыми сетями — а лавку с игрушками переместить на вдвое меньшую площадь на территории одного из рынков Иркутска. Однако и там дела шли плохо, и однажды стало понятно: с бизнесом придётся расстаться, а с долгами надо что-то делать — их сумма со всеми пенями и штрафами превысила миллион, а итоговый ежемесячный платёж был таким, что доходы от магазина не покрывали его.
Мария закрыла ИП, устроилась на работу в бюджетную организацию — пригодился диплом о среднем профессиональном образовании педагога. И набрала номер одной из юридических фирм, специализирующихся на банкротствах.
Брак не выдержал
Ей сказали, что процедура займёт примерно полтора года и обойдётся в 240 тысяч рублей. «Эту сумму можно было заплатить единоразово или по частям — я выбрала второй вариант. Ведь откуда у человека такие деньги сразу, если он пришёл банкротиться?» — говорит Мария. Пришлось расстаться и с семейным имуществом — маленьким земельным участком в одном из садоводств под Иркутском и старенькой, но любимой «Тойотой». Поскольку женщина на тот момент состояла в браке, сумма от реализации имущества делилась пополам — половина ушла на погашение долга перед кредиторами, а половину забрал супруг.
Все доходы, которые получает будущий банкрот, тоже направляются на погашение долга — оставляют только прожиточный минимум. Мария работала в школе, и зарплата у неё была небольшой — укладывалась в минимум, поэтому ничего не забирали. Однако когда пришла пора идти в отпуск — а он у педагогов большой — все отпускные выплатили одной суммой, и женщина осталась с прожиточным минимум за месяц на всё лето. Вскоре ей предложили перейти в другую бюджетную организацию с большей зарплатой.
«Если у тебя есть иждивенцы — например, дети — то должны оставлять прожиточный минимум и на них. Но есть нюанс: это сделают, только если у тебя нет супруга», — говорит Мария. Она решилась на развод, тем более, что семейную лодку финансовые проблемы изрядно потрепали ещё в период пандемии.
«Почему-то когда я выбивалась из сил, работая в магазине и одновременно подрабатывая репетитором, чтобы платить по кредитам, муж в этой истории никак не участвовал. В итоге банкротство осталось на мне, невозможность в течение пяти лет взять ипотеку осталась на мне. А у мужа осталась кристально чистая кредитная история и возможность в любой момент взять ипотеку. Он взял кредит на новую машину, без каких-либо проблем его выплачивает», — с горечью признаётся женщина.
«Если можете не брать — не берите»
Сейчас все банковские карты разблокированы, процедура банкротства пройдена. Мария живёт в съёмной квартире, на которую уходит половина её зарплаты, вместе с маленькой дочерью — скоро девочка пойдёт в школу. Однако оптимизма женщина не теряет и признаёт: пойти на банкротство было единственно возможным вариантом в её ситуации.
«Что я могу посоветовать? Если можете не брать кредитов — не берите, и не важно, для чего: на новый миксер или на квартиру. А особенно — для того, чтобы начать бизнес. Если у вас нет нескольких миллионов рублей, с которыми вы можете расстаться без особенной жалости — не стоит и начинать своё дело. Лучше найти работу со стабильным доходом и всеми положенными социальными гарантиями. А если вы оказались в ситуации, когда не можете платить по кредитам — ни в коем случае не соглашайтесь на „перекредитовку“ от банка. Одна реструктуризация неизбежно влечёт за собой другую и всё это растёт как снежный ком. Лучше не платить совсем, перетерпеть звонки от коллекторов и дождаться, пока банк не подаст на тебя в суд — тогда он сам будет предлагать варианты мирового решения. И в любом случае, не лишней будет поддержка грамотного юриста, который возьмёт на себя все формальные вопросы», — делится своим опытом Мария.
Правда, она отмечает, что даже юристы, которые называют себя специалистами, не всегда корректно ведут себя по отношению к своим клиентам-банкротам. «Поначалу мой юрист был очень вежливым, однако затем в его общении со мной начала звучать не очень приятная интонация: „Вы набрали кредитов из-за своей глупости и безграмотности“. Но это ладно — иногда я по нескольку недель не могла добиться от него перевода положенного мне прожиточного минимума. Смотрю в социальных сетях — он на яхте, на море отдыхает, звоню — трубку не берёт, и помощники его не берут, а потом и вовсе блокируют. Это было очень обидно», — говорит Мария. Тем не менее, она не стала никуда жаловаться.
«Когда я только подала на банкротство, меня пугали, что меня будет мучать совесть. Не мучала ни одной минуты! Я считаю, что совесть должна мучать тех сотрудников банка, кто обманывает людей, навязывает им кредиты или вовсе оформляет их „задним числом“. Моей вины в случившемся нет — да, где-то я поступила недальновидно, но кто мог предугадать, что произойдёт пожар, наступит кризис в связи с пандемией, в сложной ситуации предаст самый близкий человек? От такого не застрахован никто. Сейчас я чувствую свободу от долгового бремени, и это главное», — заключает иркутянка.
Без суда и последствия? Опыт новой процедуры банкротства в Приангарье 
Почти 200 млн рублей списали с должников-банкротов в Иркутской области 
Братчанин выплатил долги на полмиллиона, чтобы поехать на свадьбу брата 
Житель Иркутской области расплатился с долгами ради мечты стать шеф-поваром