Последние свидетели. Нынешнее поколение не знает о подвиге дедов и прадедов

 «Больно и обидно сегодня наблюдать за событиями на Украине. Фронтовикам, не дожившим до наших дней, в какой-то мере повезло: они не видят, как происходит раскол между двумя братскими народами», - говорит ветеран Великой Отечественной войны Василий ДЫГАЙ, участвовавший в освобождении оккупированной Украины.

По его словам, советские солдаты не знали понятия «национальность», все были одной семьёй: русские, украинцы, ингуши, чеченцы, грузины, армяне. Все с одинаковым упорством и отвагой дрались с фашистами. Не существовало «чужих» и в тылу.

«Я - тот мальчик»

- В 41-м в Иркутск поступали целые эшелоны беженцев из Украины, в каждую семью подселяли эвакуированных женщин с детьми, - вспоминает супруга Василия Филипповича Виктория ЗЕМЦОВА, которой тогда только исполнилось 17 лет. - Мы жили на Подаптечной улице, втроём (мама, сестра и я) в одной комнате. И ещё приютили женщину из Киева с грудным малышом. Наша постоялица устроилась на Куйбышевский завод, мы все тоже работали по 12 часов, поэтому трёхмесячный мальчик оставался один дома. Кто раньше возвращался, тот и бежал к ребёнку. Зарёванный, мокрый, голодный, он еле хрипел. А кормить-то было нечем. Ходили на рынок, продавали старинные открытки с золотым тиснением - 20 рублей за штуку. На эти деньги тогда можно было купить стакан овса. Мололи его и варили кисель. Так и жили - бедно, но дружно. Когда Киев освободили, мы проводили маму с малышом на родину. Очень переживали, что мальчик не доедет, так он был истощён и слаб. Прошло больше 20 лет, мы по-прежнему жили на Подаптечной. Однажды стук в дверь, входит молодой человек и говорит: «Я - тот мальчик, которого вы спасали во время войны. Мама сохранила ваш адрес, и вот я приехал вас поблагодарить». Эта была удивительная встреча.

Голодный тыл

Иркутской девочке Вике не довелось побывать на фронте, но она сполна нахлебалась в тылу. Ей не хватило года, чтобы закончить школу. Вместо учёбы старшеклассников и выпускников отправили в Нукутский район на уборку хлеба. Работали от зари до зари - вязали снопы, свозили их на лошадях к скирдам, копали картошку, морковь, свёклу. Позже мальчишек забрали на фронт, почти все они погибли в первых же боях в составе лыжного батальона. Что могли эти юнцы, вчера вышедшие из-за парты?!

- В городе начался страшный голод. В аптеках не было лекарств. Даже касторку невозможно было достать - её использовали как еду, - рассказывает Виктория Земцова. Она в то время устроилась лаборантом на Иркутскую ЦЭС (ныне ТЭЦ). - В Сибирь перебрасывали десятки военных заводов и фабрик, энергии для предприятий не хватало, поэтому вечером везде отключали свет. На работу и с работы приходилось ходить пешком. Общественного транспорта не было. И попробуй опоздай - сразу отдавали под суд. Но мы понимали обстановку и ни на что не жаловались. Трудились по 12 часов, а после смены шли разгружать уголь. Как могли, помогали раненым солдатам. В подшефных нам госпиталях (в школе № 9 и в помещении гастронома на углу улиц Ленина и Горького) лежали в основном сапёры. Молодые красивые парни почти все были ослепшими, без рук или без ног. Многие не хотели жить, отказывались есть. Мы уговаривали, читали им книги, стихи, писали письма, делали подарки. Однажды перед Новым годом мама разрезала своё выходное бархатное платье, и мы нашили много кисетов для раненых бойцов.

Горячий фронт

Вася Дыгай, молодой парень из Ростова-на-Дону, ушёл на фронт младшим лейтенантом, освобождал Кавказ, Украину, Румынию, Венгрию, Чехословакию. Закончил войну капитаном - под Прагой. Затем была маленькая передышка - и снова война. Только теперь с японцами. В ноябре 45-го дивизию перебросили в Иркутск. Василий Филиппович не захотел возвращаться домой, остался здесь на гражданскую службу, женился, получил квартиру - так и прижился.

- Самыми тяжёлыми были первые бои, - признаётся ветеран. - Наши войска отступали, так как не имели опыта масштабных боевых операций. Уставы ещё с гражданской войны не менялись. Недостаточно было боеприпасов, техники. Противник превосходил нас во много раз. Тогда выкосило тысячи солдат и офицеров. Отступать было стыдно. Местные жители высыпали на улицы, кто плакал, кто матом крыл. «На кого же вы нас кидаете, защитники Родины?» - вопрошал народ. Голову опустишь и бредёшь. Так отступали до предгорья Кавказа. Остановились на реке Терек, дальше двигаться было нельзя. Потеря Кавказа означала бы поражение в войне. Тогда сибирская нефть ещё не была открыта. В Бакинском нефтяном районе добывали более 70%, а в Грозненском и Майкопском - около 25% всего «чёрного золота» СССР. Поэтому стояли насмерть, 5 дней держали атаки врага. К концу пятого дня из 960 бойцов в батальоне осталось только 120.

Тогда Василий Филиппович получил свою первую медаль - «За отвагу». Но всё-таки самой дорогой и ценной наградой фронтовик считает «Красную Звезду», заработанную за прорыв легендарной «голубой линии» на Таманском полуострове.

Победу Дыгай встретил в Праге, но не 9 мая. Когда все уже праздновали, он воевал, поскольку немцы пытались пробиться на Запад и уйти в Альпы. Враг капитулировал только к 16 мая.

- В этот день мы и отмечали Победу. Сколько было радости! Ликовали, стреляли в воздух из автоматов, винтовок - у кого что было. Такой канонады я даже на передовой не слышал. Поймите, многие не надеялись дожить до этого дня… Современному поколению, наверное, трудно это понять. Для них война - глубокая история. Сегодня редкий школьник назовёт годы Великой Отечественной, не говоря уже о ключевых датах и сражениях. Со мной даже как-то казус был. Я проводил беседу с учениками 9-й иркутской школы. Классный час закончился, я вышел в коридор, стою весь в орденах, в военной форме. Сзади - мальчишки-четвероклассники, и один из них говорит: «Смотри, война сто лет как закончилась, а он до сих пор живой!» Вот так дети знают историю.