Почти 30 лет с 1 по 10 декабря ежегодно проходит международная Декада инвалидов. Её главная задача - привлечь внимание общества к проблемам людей с ограниченными возможностями. Несомненно, самая острая из них - создание доступной городской среды.
В нашем регионе живёт около 222 тысяч инвалидов, из них примерно половина - колясочники, и все они признаются, что нашим городам ещё далеко до комфортных условий, в которых можно беспрепятственно передвигаться на спецтранспорте.
Один выход - сидеть дома
57-летняя иркутянка Алёна Нечаева села в инвалидное кресло 10 лет назад после серьёзной автомобильной аварии. Говорит, что тот момент толком и не помнит: в одно мгновение машина летит в кювет и переворачивается, а дальше уже больница, парализованные ноги, известие о гибели мужа, который был за рулём… Алёна Валерьевна со слезами на глазах признаётся, что пережила эти страшные моменты только благодаря своей единственной дочери Светлане. Все 10 лет девушка ухаживает за матерью и ни дня не оставляет её без присмотра.
Алёна Валерьевна получила нерабочую группу инвалидности и напрочь засела в четырёх стенах. Самостоятельно из квартиры женщина выйти не может: квартира у неё на 4 этаже, дом-панелька без лифта. Гулять её выводят дочь с зятем. По дому, как оказалось, передвигаться тоже непросто.
- Я раньше и не задумывалась, насколько неудобно быть инвалидом. Мне даже дома стало тесно и некомфортно - и коридор какой-то узкий, и ванная с туалетом неудобные. Я на своей коляске никак не могу нормально развернуться. Помыться одной просто невозможно, даже лицо умыть и то проблема. А уж выйти на улицу... Особенно я не люблю ездить к врачу. Это же нужно из дома выйти, потом в машину как-то упаковаться, снова выйти, к врачу попасть. Такая морока, да ещё и других напрягать. Если бы не дочь, я не знаю, что бы делала, - рассказывает Алёна Нечаева.
Сейчас у женщины приключилась новая беда: в середине ноября её дочь Светлана сломала ногу. В итоге - перелом в двух местах, операция и больничный минимум на два месяца. Алёна Валерьевна признаётся, что теперь доступ к улице и вовсе закрыт - таскать её некому.
Медленно и не всегда верно
Другая жительница Иркутска Олеся Черепанова родилась с нарушением зрительного нерва. Сейчас девушке 24 года, и она полностью слепа. Надежды, что когда-то зрение вернётся, практически нет. С самого детства почти всё время Олеся проводит дома.
: «Программа «Доступная среда» в Иркутской области начала работать с 2013 года. Теперь регион ежегодно получает финансирование на адаптацию социальных объектов под нужды инвалидов. С тех пор только 490 объектов вошли в программу».
- В Иркутске практически нет условий для безопасного перемещения незрячих людей: нет светофоров со звуковой поддержкой, тротуарная плитка вся «горбатая», а эти направляющие плиты у пешеходных переходов - наступаешь на них и летишь прямо под машины. Оказывается, их положили как раз для нас, незрячих, но мы их опасаемся, - признаётся девушка. Поэтому гуляет она в основном только у себя во дворе, где знает уже каждый миллиметр.
Инвалид, но не калека
Не менее важен для людей с ограниченными возможностями и комфорт психологический.
- Без живого общения и помощи инвалидам очень сложно. И никакая среда уже не нужна, если тебя в ней не принимают и не понимают, - объясняет заместитель начальника отдела контроля соблюдения требований доступности для инвалидов объектов и услуг Департамента труда и социальной защиты населения РФ Вера Осиновская. - Простой пример: даже если магазин, спорткомплекс, отделение банка строились как доступные для людей с инвалидностью, то при отсутствии персонала, который был бы заинтересован в создании комфортных условий для таких граждан, все эти объекты перестают быть доступными.
Специалист уверена: важно, чтобы каждый человек научился общению с особенными людьми. Начать Вера Осиновская предлагает с самого простого - с терминологии. Если слово «инвалид» более или менее нейтральное и его можно употреблять в своей речи, то словосочетания «страдать от потери зрения», «быть прикованным к коляске» или слова «калека», «недееспособный» совершенно недопустимы. При обсуждении на первом месте всегда должен быть человек: «человек в коляске», «человек с синдромом Дауна». Почему это так важно? Формулировка, отталкивающаяся от диагноза: «даун», «глухой», «колясочник» - звучит оскорбительно. А подчёркивая нарушения, мы лишь маргинализируем этих людей. Все должны в первую очередь чувствовать себя людьми.
Помимо этого, говорит Вера Борисовна, стоит обратить внимание на самые обычные выражения. Человеку в коляске не нужно говорить «проезжайте», здороваться с ним лучше за руку или вербально, но ни в коем случае не хлопать по спине. А инвалиду по зрению в магазине можно предложить «посмотреть» вещь, а не «потрогать».
Комментарий
Председатель Фонда «Общество без барьеров», член Общественной палаты России от республики Бурятия Галина Горбатых:
- В чём же разница между Приангарьем и Бурятией? У нас с 2011 года существует административный регламент, по которому любой проект (будь то новое строительство или реконструкция объекта) проверяется на доступность для маломобильных групп населения. И последнее слово здесь за общественным объединением инвалидов. То есть министерство соцзащиты без нашего заключения не может выдать разрешение на строительные или ремонтные работы.
Проектировщики уже настолько привыкли, что, выиграв тендер на строительство в Иркутской области, первым делом спросили у меня, какая организация занимается таким контролем у вас в регионе. А в Иркутске, как оказалось, этим и не занимаются.
Мы пошли дальше, и уже говорим не о доступной среде, а об универсальном дизайне. Этот термин прописан в Конвенции о правах инвалидов, ратифицированной Россией ещё в 2012 году, но до сих пор не все понимают, что именно кроется под ним. Всё очень просто: не нужно производить нечто специально для удобства инвалидов - нужно делать удобно для всех. Например, дверные проёмы в квартирах нужны широкие, просто потому, что это удобно и не только инвалиду, но и маме с ребёнком или престарелому человеку. А порог на выходе из здания в экстремальной ситуации, например при эвакуации, может стать роковым препятствием.
Комментарий
Константин Шумков, председатель Иркутской областной региональной организации «Всероссийское общество инвалидов»:
- Работа по адаптации объектов под нужды инвалидов идёт, но крайне медленно, потому что объём огромный, а денег мало. Вот сейчас мы работаем над железнодорожными вокзалами. Но из-за недостаточного финансирования всё стоит на месте и непонятно, когда сдвинется дальше. Наши коллеги из Бурятии уже говорят об универсальном дизайне, который удобен для всех категорий граждан. А ведь нам до него далеко.
Застройщики вообще не хотят иметь дело с нами. Если раньше мы ещё на стадии экспертизы работали с проектом, то с 2018 года это взаимодействие прекратилось. Не знаю, с кем сейчас застройщики согласовывают свои проекты, но потом с нами они работают только на стадии сдачи объекта, когда, по сути, уже сложно что-то исправить.
Естественно, мы указываем на недостатки, пытаемся спорить, доказывать. Например, застройщики настойчиво ставят двери с доводчиками, которые давным-давно устарели и просто опасны. А почему бы не поставить автоматические? А ведь в наших домах есть ещё и тамбуры - узкое пространство за этой страшной дверью, в которое надо каким-то чудом заехать на коляске. А турникеты в общественных местах? Их ширина должна быть минимум 90 см - как раз такого размера коляска. На деле проход обычно не больше 75 см. Почему мы не можем перенять опыт той же Европы? Ну, там ведь для людей делают - всё удобно и универсально.
Сейчас, я считаю, нужно привлекать молодёжь и волонтёров к этой работе. Мы должны в корне переучить всех людей, чтобы дойти до того самого универсального дизайна, о котором пока даже не заикаемся в нашем регионе. Мы пока и сами не понимаем, что это такое. Нужно готовить кадры, приглашать специалистов. По отчётам вон у нас всё хорошо. Но давайте не будем обманывать себя.
Доступность среды для инвалидов проверили в Саянске 
Жизнь после «заточения». Как человек с инвалидностью меняет Братск?