Позднее зажигание. Почему мы допускаем распространение лесных пожаров?

В советское время действовала мощная система авиационной охраны лесов. Тогда воздушные суда парашютистов-десантников отправляли даже на самые мелкие очаги, чтобы ликвидировать пожары на ранних стадиях. Сегодня же авиалесоохрану отправляют тушить лес тогда, когда огонь вовсю бушует. О том, почему мы не можем мобилизоваться и допускаем разгула стихии, «АиФ-Иркутск» рассказал опытный пожарный, инструктор десантно-пожарной группы Усть-Илимского отделения Иркутской авиабазы Александр Вилков.

Когда тушили костры

Александр Вилков

Дарья Галеева, «АиФ-Иркутск»: - Александр, этим летом ваша группа работала на самых сложных очагах, которые действовали в Забайкалье, Бурятии, Иркутской области. Действительно ли, что к тушению вас привлекали уже тогда, когда пожары выходили из-под контроля?

- Судите сами: до Читы из Усть-Илимска мы три дня ехали на автобусе. О какой оперативности может идти речь? Потом четыре дня работали на пожаре и три дня ехали назад. Бывали случаи, когда на пожар мы прилетали через неделю после его начала. Из-за несвоевременной мобилизации сил, пожары и разрастаются на большие площади - нам по 20 с лишним километров пешком приходится преодолевать по кромке.

Раньше работали оперативнее, огонь ведь не стоит на месте, не ждёт нас, это стихия, которая с каждой минутой становится сильнее. В советское время мы летали - сели в самолёт, и нас увозили в любую точку Союза, четыре часа пути - и ты уже в Магадане. Тогда система авиалесоохраны работала на упреждение, почему и материальная база была мощная, было развито авиапатрулирование. Задачи ставились не давать огню распространиться. Мы тушили маленькие очаги вплоть до костра. Вы представляете, по восемь-десять часов в самолёте летали, находили эти очаги, спускались, тушили. Потом парашютистов вывозили на другой пожар, а на этом - потушенном - ещё до пяти дней работали десантники, окарауливали.

Без романтики. В каких условиях тушат лесные пожары в Приангарье

Читайте здесь

Нашу службу даже в войну не распускали, парашютистами работали женщины, когда мужчин на фронт забирали. Значит, нужен был Советскому Союзу лес, а сейчас его по всей стране расхищают, воруют день и ночь. Почему ручьи высыхают? Потому что лес валят всюду без ограничений и деревья своими корнями не держат воду.

- Говорят, что за постсоветский период численность парашютистов-десантников только в Иркутской области сократилась в три раза…

- А в десантники никто не идёт. Зарплата и раньше была небольшая, мы никогда не славились серьёзной оплатой, в советское время получали оклад 90 рублей, но постоянно были в работе, у нас за сезон случалось три-четыре командировки по 40-45 дней. А сейчас можно вовсе без дела просидеть, особенно в нашем углу, потому что везти нас из Усть-Илимска дорого - час аренды вертолёта стоит больше 100 тыс. руб. Мы и у себя в Усть-Илимске уже арендаторам лес не тушим, потому что они платить не хотят, пытаются справиться своими силами. Что из этого выходит - сами видите.

В Усть-Илимском отделении авиабазы в конце 80-х было почти 50 парашютистов, 46 десантников, шесть летчиков-наблюдателей, группы быстрого реагирования. Сегодня у меня в группе остался один парашютист. Он уже лет восемь работает, а у него всего один производственный прыжок был, всё остальное время проработал десантником. Люди не идут: зарплата маленькая, работа тяжёлая, и не каждому это дано, ведь надо искренне любить природу, переживать за неё.

Поддадим огоньку

- А можете определить на месте причины пожара?

- Конечно. Если он случился от грозы, то это понятно по разбросанным щепкам и по расколотым от разряда деревьям. Обычно от грозы пожар возникает не сразу. Возгорание может начаться через два-три дня и даже после дождя - сначала может тлеть, а через неделю разгореться. А поскольку облётов практически нет, вот на таких стадиях очаги и пропускают. И из космоса их отследить невозможно из-за очень маленькой площади.

Пепел на голову. Уголовные дела последуют за пожарами в Приангарье

Читайте здесь

Антропогенный фактор тоже очевиден, причём человек в своём поведении доходит до безрассудства. Весьма безобразную картину мы наблюдали, когда тушили пожар на Малом Море: лес горит, а туристы в ветреную погоду запускают китайские фонарики, ходят по сопкам и разводят костры. Веселятся так, что отдохнуть невозможно. Мы четыре дня тушили и практически не спали, потому что из-за фейерверков и гулянок было не уснуть.

Очень многим людям тайга безразлична, а вот собственный отдых нет. Туристы на Малом Море ещё и возмущались, упрекали нас в том, что мы, пожарные, находимся на месте тушения, а дыма всё равно много - значит, не работаем. Мы ещё и виноватыми остались - не обеспечили туристам условия для спокойного отдыха. А попробуй сделай им замечание… Для этого надо в лес с ОМОНом выходить.

Я помню, каким был Байкал 20 с лишним лет назад, когда ещё не все берега застроили, когда камень по берегу не оброс тиной, сейчас-то он весь скользкий. Смотришь: Байкал штормит - кажется, что он пытается себя очистить, а его тут же оскверняют. Иногда даже возникает мысль, что лучше уж в некоторых местах действительно выжечь всё.

Огонь - спасение?

- Всегда ли лесной пожар - это разрушение? Бывают ли пожары на пользу?

- Можно сказать, что бывают. Когда мы этим летом тушили лес в районе Бухты Песчаной, видели хороший кедрач. Но его никто не опыляет, не смотрит за ним, и там распространяется шелкопряд. Поэтому для данного кедрача пожар даже во благо - если не сгорит, шелкопряд всё равно съест. В советское время широко проводились лесопатологические обследования. И мы этим тоже занимались - вели учёт больного леса, если где-то обнаруживалась эпидемия, при помощи авиации проводили химическую обработку. А теперь - когда этот кедрач вырастет? Может, лет через 150, а, может, и вообще не вырастет.

А вообще, пожары всегда были. Не зря говорят: где молния зажгла, это неслучайно. Значит, болеет там лес, значит, надо выжечь его, чтобы вырос новый.