110 лет назад, 4 апреля (17-го по новому стилю) 1912 года правительственные войска открыли огонь по шествию бастующих работников Ленского золотопромышленного товарищества в Бодайбо. В ходе столкновения с военными было убито, по разным оценкам, от 150 до 270 горняков.
Расстрел безоружных рабочих прозвучал на всю страну. Кровопролитие спровоцировало рост стачечного движения в Российской империи. В течение двух недель после расправы над старателями в одном только Санкт-Петербурге забастовки были объявлены более чем на 250 предприятиях и охватили 100 тысяч человек. Всего же в стачках и митингах, спровоцированных бодайбинской трагедией, в российских губерниях участвовало около 300 тысяч рабочих заводов и фабрик.
«По размаху, организованности и революционным последствиям Ленская забастовка не имела себе равных ни до, ни после 1912 года», – считает доктор исторических наук, профессор Иркутского государственного университета Александр Иванов. Более 30 лет он изучает историю сибирской политической и уголовной ссылки XVII–XX веков. По просьбе «АиФ-Иркутск» учёный рассказал о влиянии политссыльных на Ленские события.
Кто «махал речи»?
«Несмотря на стихийность возникновения, Ленская забастовка почти с самого начала проходила под управлением ссыльнопоселенцев, в большинстве своём отбывавших наказание по политическим статьям, – говорит историк. – Именно по инициативе осужденных революционеров 2 марта на одном из бодайбинских приисков – Надеждинском – состоялось организационное собрание: стачку объявили всеобщей и предложили сформировать центральный забастовочный комитет. В ночь на 3 марта ссыльные разъехались по приискам агитировать за повсеместное прекращение работ. В итоге вовлекли в забастовку шесть тысяч горняков».
По размаху, организованности и революционным последствиям Ленская забастовка не имела себе равных ни до, ни после 1912 года.
Не все старатели хотели бастовать. Даже на Андреевском прииске, с которого всё началось 29 февраля, когда, как следует из рапорта горного полицейского урядника «…не вышли на работу около 715 человек, причину невыхода объясняют получением плохого мяса». Здесь, в эпицентре массового возмущения, часть андреевцев не примкнула к протесту. Только после выступления перед ними большевика Р.И. Зелионко удалось добиться их ухода с работы.
«Пришлось убеждать многих горняков присоединиться к стачке и на Феодосиевском прииске – самом богатом в управлении Ленского золотопромышленного товарищества, – рассказывает Александр Иванов. – Часть рабочих стояла за забастовку, другая – выступала против. Колебания усиливала администрация, пообещав тем, кто выйдет на работу, предоставить самые перспективные забои. После долгих споров горняки всё-таки отказались работать».
Организаторы стачечного движения поддерживали тесную связь с бодайбинской колонией политссыльных, которая регулярно отправляла на прииски «интеллигенцию с целью махнуть речи». Среди ораторов были большевики, меньшевики, эсеры, синдикалисты, анархисты всех оттенков. У рабочих мастерских и железнодорожников особым авторитетом пользовались меньшевики – они принимали в забастовке самое активное участие. Так, бывший депутат Государственной думы меньшевик Иван Нагих входил в состав стачкома Андреевского прииска.
Что требовали бастующие?
«Ссыльные играли ведущую роль в управлении стачечных комитетов: помимо выполнения агитационной работы, они организовывали сбор средств на нужды горняков, поддерживали порядок и дисциплину, – уточняет профессор ИГУ. – Во второй половине марта в центральном забастовочном комитете наметился раскол: одна группа настаивала на том, чтобы продолжать стачку до принятия всех выдвинутых условий, другая, удовлетворённая частичными уступками правления приисками, выступала за прекращение забастовки».
Ссыльные играли ведущую роль в управлении стачечных комитетов: помимо выполнения агитационной работы, они организовывали сбор средств на нужды горняков, поддерживали порядок и дисциплину.
Отсутствовало единодушие и в заявленных требованиях. Поначалу всё сводилось к улучшению снабжения продуктами и к отстранению «наиболее ненавистных для рабочих» жестоких смотрителей. Потом перечень расширился, в частности появились пункты о повышении зарплаты на 30% и об установлении восьмичасового рабочего дня. Скорее всего, на последнем настояли рабочие приисковых мастерских, непосредственно для золотодобытчиков урезание рабочего времени было невыгодным, отмечает историк.
«Часто горняки по собственной инициативе продлевали время нахождения в забое, – объясняет Александр Иванов. – После отработки нормы они могли заниматься сбором так называемого подъёмного, старательского золота, которое затем сдавали, зарабатывая на внеплановой добыче больше, чем им платили за норму. Одно из самых громких требований – сокращение рабочего времени – не учитывало эту специфику».
Вслед за расколом и противоречиями пришла расправа. 12 апреля (по новому стилю) директор департамента полиции приказал начальнику Иркутского губернского жандармского управления «ликвидировать» центральный забастовочный комитет на Ленских приисках. Ликвидация предполагала аресты членов стачкома, что и случилось в ночь с 16 на 17 апреля. Утром три тысячи рабочих направились к Надеждинскому прииску с петицией о необходимости освободить арестованных.
Колонну остановили солдаты, выстроившиеся в боевом порядке. Многие ходоки, ожидая пока «старшие договорятся», присели отдохнуть, но больше не встали. Военные открыли огонь.
Жители Бодайбинского района незаконно добывали золото и предлагали взятку 
Золота много, рыбы – мало