Короткое объявление в газете:
«17 июля 1911 года на ипподроме состоялся полёт авиатора Седова». И ещё: «20, 22, 28 и 29 июля 1911 года в 6 часов вечера на ипподроме Общества поощрения коннозаводства состоялся полёт авиатора Я.И. Седова на аппарате «Фарман».
Запомним: Седов
Стоп! Прежде чем приветствовать храбреца, давайте уточним: когда всё-таки он полетел. Нит Романов здесь называет одну дату, а «летопись Колмакова» другую: 17 февраля 1912 года. При этом на фотографии, якобы запечатлевшей полёт Седова, видно чёрное без снега поле, на котором даже различима трава. Я же склонен верить газете «Сибирь», объявившей лётным днём 17 июля. Полётов, говорит газета, было три: при первом аппарат продержался в воздухе 3 минуты, во втором - 10, а третий был прерван - «Фарман» рухнул у забора, но обошлось без жертв.
Седов - сокол из одесского «гнезда», летал там наравне с Ефимовым, Уточкиным, Заикиным (однажды упавшим с писателем Куприным, который тут же взял с друга слово - не летать более) и с Харитоном Славороссовым, будущим организатором Добролёта.
Наши герои увлекались футболом, гирями, боксом, цирковой борьбой. Потом настал черёд парусных и велосипедных гонок. А когда были опробованы мотоциклет и автомобиль, газеты прокричали: в мир ворвалась авиация! И русским трюкачам уже в кровь толчочками вбрасывался адреналин: небо сулило иные ощущения, утроенный риск и, конечно, славу и деньги.
К моменту появления первого авиатора в нашем городе, в самой России их было уже десятка два. Все они прошли обучение во Франции, там получили пилотские свидетельства («бреве») и там же на свои деньги купили аэропланы. На них участвовали в соревнованиях («митинги»), выигрывая денежные призы или ломая себе кости. Со своими аппаратами летуны (слово «лётчик» вошло в обиход позже) ездили по городам.
И сразу - в бой?
В октябре 1912 года на Балканах разразится гроза: Черногория, Сербия, Греция и Болгария объявят войну Турции. Братья-славяне обратятся за помощью к России, но та по политическим соображениям не сможет послать регулярные войска. Тогда за дело (частным порядком - не возбранялось) возьмутся русские авиаторы.
Капиталист Щетинин, сам заядлый летун, на своём заводе изготовит пять «Фарманов», сформирует и возглавит отряд: Евсюков, Колчин, Седов, Костин, Агафонов. Погрузив в эшелон аппараты, запчасти и полевые мастерские, первое в мировой истории авиации боевое подразделение с мотористами отправится на войну. Там придёт и первый боевой опыт - лётчики будут бросать бомбы и листовки, стрелять, фотографировать. Все они (Костин - посмертно) удостоятся болгарского ордена «За военные заслуги с мечами и короной»…
Всё это будет через год. А пока - печальная весть: «15 августа 1911 года в городе Елец при совершении полётов на аппарате «Блерио» погиб военный лётчик М.М. Золотухин, родившийся в 1871 году в Иркутске и окончивший курс Иркутского юнкерского училища».
Нужно запомнить это имя - речь идёт о первом иркутянине, пусть не в родном городе, но ставшем профессиональным летуном. К несчастью, он же стал третьей по счёту жертвой, принесённой на алтарь отечественной авиации.
Михаил Денискин (Из книги «Иркутск крылатый: люди и самолёты войны»)
Кстати:
Авиатор номер два появился в Иркутске через год после Седова. И снова, узнав из газет новость, иркутяне толпами спешили к ипподрому, где «29 июля 1912 года назначен третий (первые два не состоялись) полёт авиатора А.А. Кузьминского на моноплане Луи Блерио. Ветром его отнесло за Малую Разводную к пороховым погребам».
Спустя год - 23 марта 1913 года - в общественном собрании Иркутска капитан Фомин прочёл лекцию об авиации, а через два дня на создание военного воздушного флота иркутяне на улицах собрали 5274 рубля 55 копеек.
Активисты «Стоп-Хама» провели первый рейд в Иркутске 
Футбол - это больше, чем жизнь 
Братья по крови. Как и почему люди становятся почётными донорами? 
Молодогвардейцы призвали иркутян сдать кровь 
Капля жизни. Обещанный кризис донорства миновал сибиряков?