Анна Косова начинала свою карьеру аж в конце 30-х годов прошлого столетия, на её глазах менялись политические режимы, законы и вся система права.
Годы репрессий Анна Косова застала, но, к счастью, тогда ещё не вершила правосудие. В 1939 году её 17-летней девчонкой только приняли на место секретаря прокуратуры. Зато позже, в 70-е годы, Анне Михайловне пришлось пересматривать тысячи дел репрессированных, реабилитируя безвинно наказанных людей на основании сухой формулировки «за отсутствием состава преступления».
Удивительно, но в свои 91 Анна Михайловна полна сил и энергии. Конечно, здоровье, уже «хромает», но память до сих пор не подводит, она детально помнит многие уголовные дела, по которым поддерживала гособвинение, фамилии и клички преступников, даты. А главное, рассказывает всё логично и последовательно, даже если отвлекается, всегда держит в голове, на чём остановилась ранее, и обязательно завершает мысль до конца. Анна Михайловна на пенсии с 1985 года, однако её опыт востребован и сейчас, к ней регулярно обращаются за юридической консультацией родственники, друзья, знакомые.
Как водится, быть прокурором и судьёй маленькая Аня никогда не мечтала. С детства хотела стать врачом. Но после школы её, дочь бедных казахских колхозников, без паспорта и образования, чудом пристроили секретарём в прокуратуру Алма-Атинской области Казахской ССР. Однако свою мечту она не оставила и через пару лет всё-таки поступила в мединститут. Учёбу пришлось оставить ещё на первом курсе, так как в то время сильно заболела мама и вернулся с фронта тяжело раненный и контуженный муж - нужно было ухаживать за ними.
«Козлы отпущения»
- Так и осталась в прокуратуре. В войну работать было некому, следователи и прокуроры - все, кто мог держать винтовку, уходили на фронт. Вот нас - секретарей, и обязали учиться на юридических курсах, - вспоминает наша героиня. - Первая моя должность на оперативной работе была прокурор отдела по надзору за органами милиции. В ней я отслужила всю войну. Это был самый тяжёлый период. Почти в каждой семье горе, страдание, слёзы, голод. Приходилось одновременно работать и учиться, а вечерами помогать в госпитале и читать агитационные лекции на призывных пунктах - я состояла в группе агитаторов и лекторов райкома КПСС. Несмотря на все сложности, тогда были намного лучшие времена, чем сегодня. Люди были другие, в них жило доверие и уважение к органам правопорядка. Сейчас работать очень тяжело. Мне искренне жаль молодых полицейских, особенно низы - уголовный розыск, дознание - которые как раз и тянут весь воз. Они сегодня козлы отпущения, все шишки летят на них: вроде бегают, что-то делают, а результата не видно. У следователей «висят» сотни нераскрытых дел, непойманные преступники свободно разгуливают по улицам.
Возмущают Анна Михайловну и современные сериалы о правоохранительных органах.
- Сплошная ложь и выдумка, где-то даже глумление над полицией, - уверена она. - Уж очень всё неправдоподобно: и машина тут же подана, и по звонку все документы на столе, и судебно-медицинская экспертиза вмиг готова, а нажатием одной кнопки компьютер выдаёт всю подноготную подозреваемого. Конечно, возможно, где-то такое и есть, но только не в мелких городах и тем более деревнях. Если бы следователи в действительности так работали, то дела щёлкались бы как орешки.
Под страхом смерти
Екатерина Лобан, «АиФ-Иркутск»: - Анна Михайловна, в последние годы Иркутская область входит в пятёрку самых криминогенных регионов в стране. В советское время мы так же были в печальных лидерах?
- В краю лагерей и тюрем, где традиционно оседали освободившиеся заключённые, преступность, естественно, оставалась более высокой, чем в центральных регионах страны, но в пятёрку лидеров мы не входили. При этом раскрываемость убийств была очень высокой - 90-95%. В то время широко применялась смертная казнь, и это оказывало колоссальное влияние, вселяло страх. Тяжких, жестоких преступлений, которые совершаются сегодня, почти не было, потому что люди знали: наказание будет жёстким. Одно дело - отсидеть 20 лет, а другое - умереть. Жизнь есть жизнь, какая бы она ни была, дороже её нет ничего. Почему отменили смертную казнь? Потому что всё чаще стали расстреливать подставных лиц, а не настоящих преступников. Не без участия администрации СИЗО, конечно. Для подстраховки на расстреле стали присутствовать судьи, чтобы подтвердить, того человека наказывают или нет. Мне однажды довелось побывать на казни - зрелище жуткое, врагу не пожелаешь увидеть это. Естественно, судьи начали возмущаться, ведь они не бесчувственные роботы. И высшую меру наказания отменили.
- А как обстояли дела с коррупцией? Следователей и прокурорских работников привлекали за взятки?
- Такого слова не было. Был блат, в переводе на сегодняшний язык, это и есть коррупция. Но тогда она не имела такого размаха. Мой коллега всегда так отвечал на попытку дать ему взятку: «Возьму я сейчас эти деньги, сяду на 10 лет минимум, а кто мою семью кормить будет? Ведь взятки на 10 лет не хватит. Как вы думаете, есть смысл мне соглашаться на такую сделку?». Сейчас, видимо, люди находят такие суммы, что у коррупционеров нет страха за будущее своих семей. Тащат всё - недвижимость, предприятия, земли, чтобы ещё правнукам жилось безбедно. Мир сошёл с ума. Всё строится на деньгах. Те же адвокаты просто обнаглели. Давай деньги - буду работать, защищать твои интересы, а нет - нам не о чем разговаривать. Мы же, несмотря на низкую зарплату, отдавались полностью работе и всегда старались жить в согласии со своей совестью, на любых должностях оставаться человеком и видеть за параграфом Уголовного кодекса живое лицо, сломанную человеческую судьбу.
Дело банды Солдатова
В послужном списке Анны Косовой - тысячи уголовных дел, по которым она выступала гособвинителем или выносила решение как судья, но в память врезалось одно - дело банды Леонида Солдатова, в которую входили 12 человек, почти все между собой родственники. В послевоенные годы они совершали набеги на сельские магазины, отделения почты, кассы колхозов, сельские клубы, а под суд попали только в конце 70-х. Орудовали в Усть-Ордынском округе, Слюдянке, Черемхово, Иркутске.
- На счету банды было 299 преступлений, в том числе 9 убийств. По каждому масса свидетелей, документы, изъятые вещественные доказательства. И Солдатов помнил всё в деталях по каждому эпизоду, - рассказывает Анна Михайловна. - Продавцы тогда тоже под шумок тащили всё, что плохо лежит, и сваливали это на преступников. Солдатов расставлял все точки над i, он точно описывал цвет, размер, фасон, количество ворованных вещей, их место хранения. Его слова сходились с вещественными доказательствами. Признаться, мы ему больше верили, чем свидетелям. Дело рассматривали год, в итоге, главарь получил смертную казнь, остальные члены банды - серьёзные сроки.
В тот год у Анны Михайловны умерла мама и трагически погиб сын, но надо было жить и работать, а главное - не сорвать судебный процесс, ведь помощников в данном деле у неё не было.
Кстати, дочь Анны Косовой пошла по стопам мамы, она всю жизнь отработала в органах внутренних дел и ушла на пенсию в звании подполковника. Мама с четвёртого класса готовила маленькую Таню в институт иностранных языков, уговаривала стать переводчицей. Однако свободолюбивая дочка выбрала юрфак. Потом, конечно, жаловалась, рыдала, хотела всё бросить, на что получила по-военному строгий родительский ответ: «Сделала выбор - теперь молчи и терпи!»
В Иркутске есть 6 улиц, носящих имена легендарных сотрудников МВД 
Дело об уничтожении Красных казарм изучит прокуратура Приангарья 
На что не скупились купцы? 
Спасатель Белокуров: В жизни мужчины риск просто необходим 
Иркутские пожарные зажгли интернет видеоклипом про безопасный Новый год