В поисках человека. Девушки-криминалисты - об «изнанке» своего дела

В обыденных разговорах, и в СМИ всё ещё иногда проскальзывает выражение «неженские профессии». Каждый по-своему проводит гендерную грань труда. Но сейчас она практически невидима: всё труднее найти сферу деятельности, полностью «оккупированную» мужчинами.

Статья по теме

Ангарский триллер. Можно ли ставить точку в деле маньяка Попкова?

Так, накануне Международного женского дня корреспондент «АиФ в ВС» оказался в гостях в Экспертно-криминалистическом центре ГУ МВД России по Иркутской области, чьи специалисты собирают и исследуют улики с мест происшествий и преступлений, устанавливают личности погибших. Понятно, что работают они далеко не с самым приятным материалом и видят ту сторону жизни, к которой многие боятся прикасаться. Казалось бы, здесь не место прекрасной половине человечества. Но и тут стереотип разбивается: почти 40% всех криминалистов Приангарья - женщины.

Майоры полиции Наталья Иннокентьева и Кира Маймескул - эксперты отдела медико-криминалистических экспертиз. Они возвращают из небытия имена людей, которые могли погибнуть несколько лет назад, не оставив ни намёка на то, кем были при жизни.

Незаметные «иксы»

Наталья Иннокентьева: Мы занимаемся неопознанными телами, делаем три вида экспертиз. Восстанавливаем по черепу прижизненный облик человека, проводим идентификацию: нам приносят фотографии без вести пропавших людей, с помощью программы наложения сравниваем фото и исследуемый череп, чтобы установить, принадлежит он этому человеку или нет. Иногда каркас головы приходится собирать по крупицам. Рисуем его в программе, загружаем в неё фотографию, совмещаем с черепом в определённом ракурсе. Если нужные точки совпадут - и анфас, и профиль, то мы делаем вывод, что личность установлена. И третья наша функция - работа с кистями рук. Восстанавливаем папиллярные узоры на подушечках пальцах, чтобы потом узнать человека по отпечаткам.

Наше подразделение работает не так давно - с 2001 года. До его создания существовала только методика восстановления узоров. Сейчас мы работаем на всю Иркутскую область и в придачу Забайкальский край, потому что у них нет своей медико-криминалистической экспертизы.

Тридцать пять лет с парашютом. 2700 прыжков совершила иркутянка Подробнее

Юлия Вяткина, «АиФ в ВС»: Но вас ведь всего двое. Значит, нагрузка неслабая? Много ли людей погибает, не оставляя о себе никакой информации?

Кира Маймескул: В последние три года накал работы у нас снизился. Это, безусловно, хорошо, учитывая специфику нашего труда. Значит, как мы говорим, иксовых, то есть неопознанных и пропавших, людей становится меньше. Наша загруженность в прямой зависимости от социального благополучия. Наверное, сейчас асоциальных людей стало меньше. Когда я в 2004 году пришла работать в центр, это было тяжёлое время: много наркоманов, бродяг, бездомных. Как раз с ними больше всего проблем, потому что их исчезновения мог вообще никто не заметить или некому было их опознать, а с момента смерти проходили годы.

От неизвестности к памяти

- Не могу не спросить, что же вас занесло в криминалистику? И как на вас смотрят собеседники, когда вы им объясняете, чем занимаетесь?

К. М.: Сколько здесь работаю, столько сталкиваюсь с тем, что у людей неизменно вызывает удивление моя профессия - неприятная, психологически тяжёлая и, на их взгляд, совершенно безрадостная. В медуниверситете я училась на патологоанатома. Возможно, это прозвучит странно (хотя у каждого свои заморочки), но мне, например, всегда хотелось знать причину смерти, разобраться, не произошла ли врачебная ошибка. Да, я считаю, что нахожусь на своём месте, но признаюсь откровенно: сколько бы я ни работала с тем материалом, с которым мне постоянно приходится контактировать, он не перестаёт шокировать. Говорят, человек ко всему привыкает, а я скажу, что в нашем деле привыкнуть невозможно. Психологический барьер приходится преодолевать, пробивать и разрушать каждый день заново.

Статья по теме

И в огонь, и в спорт. Иркутский пожарный привёз из США пять медалей

Но работа наша не безрадостная. Когда приходят оперативники и говорят, что родственники узнали своего близкого по нашей «реконструкции» и теперь не мучаются от неизвестности, - это своеобразная отдушина для меня и Натальи.

Н.И.: Я окончила медико-профилактический факультет, по специальности - эпидемиолог. В отделе четыре года и не жалею, что пришла сюда из медсанчасти. Там я больше работала с бумагами, а сейчас чувствую, что приношу реальную пользу. Новые обязанности не пугали. Не забывайте, что мы медики. А это отдельная категория людей с другим мышлением и отношением к жизни. Мы слишком много и долго учимся и уже во время учёбы свыкаемся, что нам порой придётся иметь дело не с самым приглядным материалом.

Всё-таки неправильно, что человек живёт, а потом после смерти от него не остаётся ничего. Выходит, умер некто под именем «Никто». Возможно, у него есть родственники, которые даже не подозревают, куда он пропал, и не могут отдать дань памяти, похоронив его. А мы по-своему восстанавливаем память, идентифицируем людей, которых кто-то ждал и не дождался.

Смех как разрядка

- Для каждой профессии нужны свои качества характера. Что требуется криминалистам?

К.М.: Наверное, прежде всего мужество, чтобы работать с тем, с чем приходится. Поймите, нас не пугает сама техника исследований, но ведь за «иксом» стоят человеческие судьбы, и об этом трудно не думать.

Н.И.: Особенно становится тяжко, когда, определив возраст, мы выясняем, что это 18-летняя девушка или подросток. Мы сами матери, поэтому нам больно ощущать и думать, через что прошёл ребёнок, прежде чем вот так «попал» к нам. Лишний раз это напоминает, что надо беречь близких, разговаривать с детьми и никогда не ставить семью на второй план.

Кстати, когда я стала здесь работать, по-настоящему поняла, зачем предлагают обязать всех сдавать отпечатки пальцев. Мало ли что может в жизни случится. Как показывает статистика, именно с помощью отпечатков устанавливается больше всего личностей.

- Внутреннее напряжение необходимо разряжать. Как вы разгружаетесь и преодолеваете психологический барьер и негатив?

К.М.: Смех. Причём сначала всё происходило неосознанно, только потом мы поняли, что стали использовать шутки как средство разрядки. Сообразили, что так становится легче. Смех и нас, медиков, здорово спасает, и других коллег. Они часто над нами подшучивают, что, мол, две дамы проводят тут время в «компании» с черепами. Но, как сейчас часто говорят, в рабочем коллективе нет мужчин и женщин, а есть сотрудники.

- То, что окружающие люди могут не восторгаться вашей работой, понятно. А как же семья? Ведь обычно, когда все члены собираются вечером дома, они делятся своими историями, в том числе и профессиональными.

К.М.: Наши родные не жаждут слушать рассказы о работе. Если всем неприятно, зачем же я буду взваливать такую тяжесть на семью? Мы стараемся не доносить до близких информацию, которую копим в себе. Спасибо, что они такие же мужественные, ждут нас домой, терпят, и этого достаточно, не надо лишний раз загружать их.

Смотрите также:

• 7 обвинений при семейной ссоре... Способен ли негатив разрушить чувства? →
• Ощущения века. Столетний юбиляр - о Хрущёве, мобильниках и долголетии →
• В девяти из десяти случаев участники ДТП - мужчины →