Именно с берегов великого озера по России пошло движение гидов-интерпретаторов - специалистов, которые не просто рассказывают туристам о культурных и природных достопримечательностях, но и пытаются донести до путешественников ценность тех красот, которые раскрываются перед ними.
Это направление экскурсоведения очень популярно на Западе, однако в нашей стране только зарождается. О том, чем гид-интерпретатор отличается от обычного экскурсовода и как можно объяснить туристам всю ценность Байкала, корреспонденту «АиФ в ВС» рассказала тренер гидов Светлана Куклина - координатор Сибирской ассоциации интерпретации, преподаватель кафедры почвоведения и оценки земельных ресурсов ИГУ.
«Открыть Америку» в Прибайкалье
Я познакомилась со Светланой Леонидовной ещё год назад на юбилейной международной выставке «Байкалтур». Тогда экскурсовод раскрывала суть интерпретации с помощью примера: она показала зрителям незатейливый букетик цветов, сделанный из проволоки и бусин, и спросила: «Если я вдруг забуду эту вещь после лекции, кто-нибудь мне её вернёт? Не думаю. А если я расскажу, что она значит для меня? Однажды я работала в лагере с детьми из детских домов, и две девочки так прониклись нашей беседой, что всю ночь мастерили для меня этот букет, им пришлось распустить свои любимые бусы ради него! Для меня эта вещь очень ценна и напоминает о трогательном моменте. Зная это, вы, скорее всего, постараетесь вернуть мне букет, если я его вдруг потеряю. В этом суть интерпретации - не просто рассказать о достопримечательности, а вызвать у туриста эмоции по поводу неё».
Дарья Галеева, «АиФ в ВС»: Светлана Леонидовна, где зародилось направление интерпретации и как оно пришло на Байкал?
Светлана Куклина: Движение пошло из США. После того как в начале прошлого века там построили огромное число дорог, люди смогли добираться до уголков природы, к которым раньше доступа не было. И начались проблемы: мусор, погубленная природа. Когда они поняли, что ей наносят огромный ущерб, стали задумываться, как информировать людей так, чтобы они понимали: место, в котором они находятся, - уникально и относиться к нему нужно бережно.
У нас сейчас - похожая ситуация, особенно на Байкале: туризм начал стремительно развиваться, но при этом особой охранной деятельности нет. Достаточно приехать на Ольхон, чтобы это увидеть. Я была там пятнадцать, восемь лет назад, и сейчас то, что там происходит,- страшно. Если так продолжится, мы получим на острове пустыню.
Мы, экологи, съездили на курсы интерпретаторов в Америку и поняли, что эта система подходит и Байкалу. Уже несколько лет в Иркутске действует Сибирская ассоциация интерпретаторов, в которую входит около 50 человек, работающих с туристами.
Сейчас ассоциация работает с Сахалином - они хотят у себя опробовать наши механизмы, с Камчаткой, Хакасией, заинтересовались Владивосток, Абхазия, Забайкальский край, Москва хочет присоединиться.
Перевод с природного на человеческий
- Чем подход к общению с туристами гида-интерпретатора принципиально отличается от методов классического экскурсовода?
- Когда люди впервые слышат слово «интерпретатор», думают, что это гид-переводчик (interpreter с английского - переводчик. - Прим. ред.). Но это не так. У нас абсолютно другой подход, отличающийся от классического экскурсоведения: не просто лекция, а интерактивные игры, общение, рассуждение, мы даём нашим посетителям возможность сделать свои выводы и высказаться. К примеру, экскурсия в каком-нибудь этнографическом музее. Я бы - как интерпретатор - сначала заставила людей подумать. Взяла бы фотографии трёх ножей и сказала: «Здесь жили три народности, одна - занималась рыболовством, вторая - скотоводством, третья - охотой. Давайте подумаем, какой из этих видов ножей для чего нужен?» Туристы бы сказали: «Узкий - для рыбы, большой - для рубки мяса, средний - для разделывания шкур». Но ведь есть ещё какие-то атрибуты, означающие, что люди рыбачат или охотятся? Теперь нужно предложить туристам самим пройтись по музею и найти эти атрибуты, а потом вновь собраться вместе и обсудить.
Важен и подход к посетителям, в зависимости от того, как они лучше всего усваивают информацию. Ни для кого не секрет, что есть аудиалы - люди, познающие мир на слух, визуалы - зрительно, дигиталы - им важны цифры и графики, и кинестетики, которым проще всего усваивать информацию через вкус и прикосновения. С последними гидам сложнее всего: не на каждой экскурсии экспонаты можно потрогать. Однако выход есть: к примеру, рассказывая о кедре, такому человеку следует дать попробовать орешки. Иногда можно даже попросить потрогать камень - ощутить, какой он: прохладный, шершавый, понять, насколько природа его источила за много веков. Иногда турист запомнит это ощущение лучше всего того, что он услышал от гида.
- Но как можно донести ценность Байкала до туристов, особенно до китайских? Как известно, они - не самые простые клиенты для наших гидов и многие на них жалуются.
- Наша цель на этот год - понять, какие ценности есть у китайцев и через что до них лучше доносить информацию. У них абсолютно другой менталитет, а мы часто к ним подходим с нашим. Туристы из Поднебесной чаще всего путешествуют ради того, чтобы сделать селфи на фоне известнейших достопримечательностей и «пошопиться», поэтому если вдруг китайского гостя не отвезут к Шаманке на Ольхоне, он посчитает, что и не был на Байкале, потому что не выложил фото в соцсетях.
Многим открытым музеям, где экспонаты максимально доступны для туристов, - таким как Тальцы, - бывает сложно с гражданами из КНР, потому что у них нет обострённого чувства ценности и оригинальности вещи. Они часто считают, что тот экспонат, который им показывают, - копия и если они возьмут его с собой как сувенир, то музей просто сделает новый.
Зато китайцы очень ценят чистую воду и свежий воздух, так что ценность Байкала до них донести не так уже сложно: «Вы - ближайшие к нам соседи, а озеро - одна пятая всех мировых запасов воды. Вы и сейчас отсюда воду берёте, а, возможно, этот «колодец» когда-нибудь пригодится всему миру. Если вы кидаете мусор в Байкал, вы мусорите в свою бутылочку с водой, которую держите в руках». Есть положительный опыт - в прошлом году Большая Байкальская тропа запустила проект с китайскими волонтёрами: они построили мостик на переходе из Листвянки в Большие Коты.
Самая большая проблема азиатских туристов - их массовость. Когда на мыс Хобой привозят группу в 300 человек, никакие тропинки, которые там пытаются построить, не будут работать: 20 человек пойдёт по тропе, а 280 - мимо. Они не будут выстраиваться в километровую очередь. Я считаю, что нужно на региональном уровне запрещать огромные неуправляемые группы. У нас же есть предельно допустимые нагрузки на территорию.
Хрупкая система
- Хочу спросить вас не как гида, а как почвоведа: в каком состоянии находится природа на Байкале, после того как число туристов возросло в разы?
- Самая хрупкая система, которая есть в Иркутской области, - это Тажеранская степь, где почвы очень уязвимые. Растительность там такая, что даже если человек 2-3 раза прошёл по одному месту, часть корневой системы разрушается. Но самый большой ущерб наносят не пешие туристы, а квадрациклы, джипы, баги, которые там ездят: след после шины джипа зарастает 50 лет! Техника оставляет за собой выдернутые растения, нарушенные почвы, вывороченные камни. В течение полувека опытные люди могут определить: «В этом месте когда-то проехала машина». А если они ездят постоянно?
Эту проблему можно решить. Есть пример заповедников Хакасии, где ситуация похожа на нашу: территории, излюбленные туристами, раскиданы по региону. Но они справились с потоком: по возможности закрыли въезды для машин, сделали систему троп и инфощитов. В заповедниках Хакасии много наскальной живописи - петроглифов, и раньше туристы трогали их, даже сбивали куски с рисунками и увозили домой как сувенир. И эту проблему тоже решили - построили лестницы и смотровые площадки так, что человек может хорошо разглядеть наскальную живопись, но не может до неё дотянуться.
Есть места, которые всегда будут привлекать людей, их невозможно закрыть, но мы должны сделать всё для того, чтобы сохранить там природу.