Иду по лабиринтам драматического театра имени Охлопкова до небольшого кабинета, на двери которого висит табличка «Замдиректора по художественно-постановочной части». За сухой формулировкой должности – творческая профессия – создавать неповторимую атмосферу каждого спектакля.
Эта обязанность лежит на плечах заслуженного работника культуры России Людмилы Кардашовой, которая в середине октября праздновала юбилей – 70 лет. 49 из них она трудится в иркутской драме – объединяет работу сразу десяти цехов, которые создают декорации, реквизит, костюмы и другие вещи, без которых невозможно представить театральную постановку.
«Не артистка, а художник по свету»
Людмила Кардашова: Я родилась в Усть-Каменогорске – это Восточный Казахстан. Нас со школы водили на разные спектакли, и я так полюбила это искусство, что у меня появилась мечта - работать в театре. Неважно кем. Я ни одной постановки не пропускала. Когда мне было 15 лет, пришла в театр и говорю «Хочу у вас работать! Я скоро школу окончу». И представляете, мне ответили: «Приходи!». Оказывается, у них тогда не хватало осветителей, а кому-то надо было за фонарями следить. Так каждый вечер я стала проводить за кулисами.
Окончила девять классов и отправилась в Новосибирск – в театральное училище. Поступила на технический факультет на базе театра оперы и балета к Роману Романову, он был прекрасный художник. Отучилась, вернулась в Усть-Каменогорск, немного поработала там, но мне стало тесно в этих рамках. И тут друзья-актёры предлагают: «Поехали в Москву», там раньше была актёрская биржа труда. «Поехали», – говорю, а мне тогда было всего 18 лет, совсем мало.
И вот сижу я на бирже рядом со своими актёрами, молоденькая, вообще ничего не понимаю, что происходит. И подходит ко мне режиссёр – солидная женщина, невероятно обаятельная и говорит: «Девочка, мне как раз такая, как ты, очень нужна – травести». А я про себя думаю: «Какая травести-то?» – и отвечаю, мол, я не артистка, я художник по свету. Оказалось, в театре Джамбула, откуда приехала режиссёр Фаина Литвинская, художники тоже были нужны. Спектакли там ставили очень хорошие, а мне хватало ума ставить красивый свет, я вообще люблю поколдовать.
Дарья Галеева, «АиФ в ВС»: А как вы оказались в Иркутске?
- Из Джамбула несколько актёров уехали во Владивосток, они стали писать мне письма и звать к себе. Уехала, но даже года там не проработала из-за сырого климата и ветров – постоянно болела. Вернулась опять в Москву, на биржу труда, где режиссёр Калонтаров набирал труппу для Иркутска. 4 сентября 1970 года я оказалась здесь.
- Поздравляя вас с юбилеем, директор театра Анатолий Стрельцов сказал: «Она из тех людей, которым скажешь: толкай театр, на три метра надо передвинуть, и она будет толкать». Какая из задач, которые вы решали здесь за 49 лет, была самой сложной?
- Не припомню даже. Нет такой.
- Ну, может быть, найти какой-то реквизит редкий…
- Такого просто не может быть в театре, чтобы мы чего-то не добыли! Надо, к примеру, перо курицы – поедем на птицефабрику, ощиплем курей, но привезём. А если что-то не найдём, то сделаем сами – в моём бутафорском цеху у девчонок просто золотые руки. Иногда, конечно, просим актёров, сотрудников театра какие-то старые вещи принести, спрашиваем: «У кого есть тулупчик? А сапог кирзовый?» Нет, значит, будем дальше искать – в воинскую часть поедем, например.
Недавно оформляли спектакль «Ухряб» по рассказам Пелевина. Там среди декораций есть такие старые потрёпанные двери, за ними мы ездили в троллейбусное депо, оттуда же привезли старую билетную кассу, она отлично встала в эту постановку.
Бывает, приезжаешь куда-то, а там «бриллиант» лежит, который просто не успели сдать на металлолом.
«Актёр живёт в декорациях»
- Есть ли любимый спектакль, который вам кажется самым красивым? Многие зрители говорят, что их покорило визуальное оформление новинки сезона – «Горя от ума»: мол, декорации создают какую-то невероятную новогоднюю атмосферу.
- У нас в репертуаре сейчас 60 спектаклей, и для меня все они красивые, хорошие, любимые. Это мои детища, каждому из которых я отдаю сердце и душу. Ну как можно выбрать какой-то один?
- Мне кажется, сейчас в мире, да и в России есть тенденция делать постановки более минималистичными – ставить на сцену просто стул и стол, чтобы всё внимание зрителя было приковано лишь к игре актёра. Как вы считаете, насколько это оправданно? Может ли спектакль существовать вообще без декораций?
- В нашем театре – нет. Декорации, реквизит, свет, музыка – всё это помогает действию, актёр существует, живёт в этой среде. С одним стулом, как ты ни выкручивайся, не сыграешь. Антуража не будет хватать. Мне кажется, декорация нужна не столько зрителю, сколько актёру, она помогает. Зритель ведь воспринимает сцену в целом: «Да, красиво, снежок пошёл, приятно смотреть».
То же «Горе от ума»: там как раз снег создаёт особое настроение, атмосферу. Это очень трудный в оформлении спектакль, невероятно кропотливая работа. Но мы всё сделали ровно так, как хотели, и теперь гляжу – и душа радуется.
- Вы ходите в театры как зритель? Удаётся просто смотреть спектакль, а не подмечать: хорошо ли подобраны костюмы и умело ли сделаны декорации?
- Честно скажу, в нашем театре я редко бываю обычным зрителем - каждый спектакль и так смотрю по три-четыре раза, бываю на сдаче постановки, на премьере. Да я уже не могу абстрагироваться и расслабиться, глядя на сцену. Как только поднимается занавес, оцениваю декорации, реквизит, смотрю, насколько актёру удобно в этих условиях, созданных для него, работать. Я даже свой спектакль выпускаю, потом сижу на сдаче и думаю: «Вот здесь надо было чуть по-другому сделать».
Театр должен быть светлым
- Как, по-вашему, будет развиваться техническая часть театра в будущем?
- Театр – это консервативное предприятие. Сейчас некоторые московские сцены переходят на 3D-декорации, но, как я считаю, такие технологии пока не для нас. Это современное веяние, которое можно использовать на больших площадках. Нас такое 3D задавит. Тем более, к таким декорациям нужно приспособиться актёру.
Казалось бы, на камерной, другой сценах оформлять спектакли проще, но там самое сложное - как раз уместить всё так, чтобы и для игры артиста место осталось. Постановку «Земля Эльзы», к примеру, оформляла художница из Москвы. Там очень интересное «рисованное» решение, но нам приходилось гостью «рубить»: мол, всё не входит. У художников размахи очень больше. Даже наш художник Александр Плинт с большим размахом работает.
- Приступая к подготовке спектакля, вы читаете первоисточник? Если говорить о литературе, какие авторы у вас любимые?
- Конечно, первым делом я всегда беру пьесу, да и художник тоже. В любом случае, мы опираемся на первоисточник, но многое зависит и от режиссёра, от того, что он хочет сделать: осовременить или подойти классически.
Мне больше нравится классика. Шекспир, например. Современные пьесы часто бывают грубоваты, но у нас и в жизни проблем хватает. Театр (это сугубо моё мнение) должен быть светлый, даже смешной. За это я обожаю Лопе де Вега. Он такой костюмный, весёлый. У нас шёл только один спектакль по его пьесе – «Дурочка». Помню, я сидела и упивалась этим спектаклем, он такой нежный, актёры и поют, и танцуют. Ну отчего не смотреть и не радоваться?
Каждому возрасту – своя роль. Елена Мазуренко – о современном театре 
Эксперименты и немного Чехова. Какие новинки готовит Иркутский драмтеатр? 
Откуда пошёл иркутский театр. И как с ним связаны пожары, «блузы» и купцы? 
Иркутскому театру кукол необходимо больше площадей