Автомобильная авария и долгая реабилитация не сломили дух Сергея Степашкина. Несмотря на трагический поворот в судьбе, он нашел в себе силы открыть мир заново.
До и после
В тот день обещали снег. Но это ведь не повод отменять первомайские выходные на Байкале - друг предложил сгонять туда с ним и его девушкой.
Выехали рано утром. В салоне их было трое. Ехали, шутили, а потом вдруг машину занесло. Последнее, что помнит Сергей из «той» жизни,- медленно приближающийся столбик ограждения. Это он разделил его жизнь на «до» и «после»…
Несколько дней он продержался на обезболивающих в поселковой больнице, куда его привезли после аварии. Потом бывшая жена узнала о случившемся, приехала и забрала его в Иркутск.
Найти хирурга, согласившегося оперировать, удалось с трудом: все говорили - случай практически безнадёжный.
- Позвоночник сломался в шейном отделе, и от ствола спинного мозга сбоку оторвало кусок, - говорит Сергей. - Врач титановые пластины вставил и сказал: дальше - как Бог даст. Мол, организм теперь сам должен что-нибудь придумать, новые нейронные связи нарастить. Ну, или не должен… Вот так, строишь планы, карьерно растёшь, играешь в хоккей по вечерам, и вдруг, какая-то дурацкая ситуация, и привет - ты в новом качестве! В качестве «овоща». А на остальных, кто был в машине, ни царапины!
После больницы его отвезли в хоспис. Сергей пролежал там год. Говорит, это мрачное место, которое оставляет в душе горькое чувство, что туда просто свозят умирать. Сам он поначалу не мог даже муху с носа согнать. Пролежни. Температура. Почти без сна. И ежедневные смерти - умирали рядом, на соседней кровати.
В какой-то момент он просто устал сопротивляться. Сдался. Но организм решил по-другому, начал приходить в себя, и однажды Сергея отправили в дом-интернат для престарелых и инвалидов. И там начался блюз.
Утрите слёзы
Сначала ему захотелось шевелиться. В прямом смысле - потихоньку, помаленьку… Со временем перебрался в кресло. Перебрался - это громко сказано. Но так или иначе - он теперь мог сидеть и даже передвигаться!
А потом Сергею в руки попала губная гармошка.
- Ещё в хоспис друг по игре в хоккей принёс мне маленькое радио и настроил его на радиостанцию, где была передача «Весь этот блюз». От эстрады в тот момент просто тошнило. А блюз… Он как-то сам лёг на душу, эти его мотивы, искренние, ироничные, - вспоминает Сергей.
А в интернате у него появилось отчаянное желание не только слушать блюз, но и играть его. Руки уже начали кое-что держать, но всё равно играть тогда он мог только на губной гармошке: другой инструмент просто не удержал бы. Поэтому другу, «подсадившему» Сергея на блюз, ничего больше не оставалось, как принести бывшему напарнику по команде губную гармонику и самоучитель.
- В молодости на гитаре тренькал, в группах играл, - говорит Сергей. - Но губную гармошку раньше никогда в руках не держал. Обратился к здешнему аккомпаниатору Татьяне Мостиц, которая занимается с хором. Но у неё две консерватории за плечами, и она мне быстренько объяснила кое-какую теорию. Я начал усердно заниматься. Делать-то здесь всё равно больше нечего - и на ближайшем празднике уже мог сыграть «Love Me Do» The Beatles. Но когда посмотрел съёмку выступления… Захотелось всё бросить - слишком уж жалкое было зрелище: в кресле еле держался, скрюченный весь, как говорится - утрите свои слёзы… Только не вздумай писать что-то сопливое, - говорит Cергей. - Давай, чтобы ничего жалобливого, договорились? Это не жалобы, это наблюдения. За собой, за вами.
Интернат окружает забор из металлических прутьев, и летом Сергей подолгу смотрит на людей за забором, на собак, автомобили. Всё, что за оградой, - это другой мир для живущего здесь. Он говорит, что отсюда вся наша суета видна, как на экране.
Проходящих мимо видно всего сорок секунд,- потом они скрываются из виду, и Сергей старается успеть «прочитать» за эти секунды человека за забором. Он считает, что люди не такие уж и сложные, когда как на ладони.
- И знаешь, я стал снисходителен к ним, - вдруг заявляет Сергей. - Например, к тому, что мужчины в большинстве своём брезгливы, эмоционально заморожены, реагируют только сами на себя и этим смешны. У меня коляска с электроприводом, и летом я могу выезжать в «мир» - до ближайшего магазина. Один раз на улице у меня с ноги слетел тапок, а у подъезда пятиэтажки сидел мужик, лет тридцати. Говорю ему: «Мужчина, не могли бы помочь?» Он привстал, на лице испуг. «Не бойся, - говорю, - просто тапок помоги надеть?» Заулыбался с облегчением, помог.
Сергей говорит, что женщины не так брезгливы, собственно и навещают-то его в интернате чаще всего бывшая жена, иногда дочь, да ещё товарищ по хоккею, тот самый, что ненарочно «подсадил» на блюз.
- Другие сначала тоже приходили, а потом… - он пожимает плечами. - Люди не то, чтобы отвернулись, просто у всех ведь своя жизнь, свои заботы, суета сует. Как сказал один знакомый : «А потом уже стыдно становится звонить и оправдываться, почему давно не звонил». А если мир не идёт к тебе, то что? Правильно - ты сам идёшь в мир. Только, когда переходишь дорогу, лишь один из десяти водителей притормозит, пропустит. А ещё эти ступени везде! Вот почёт хозяевам магазина - спокойно заезжаю на первый этаж. Зато в кино из-за этих самых ступеней уже тысячу лет не был!
Начинайте без меня!
После первого выступления Сергей не бросил играть. Уже лет шесть, как не бросил, сейчас у него уже пять гармоник. Мало того - он стал писать свою музыку и песни. Администрация интерната не против, чтобы он репетировал в актовом зале хоть каждый день. Разумеется, ему приходится за это в прямом смысле «отдуваться» - дуть в гармошку за честь интерната на конкурсах, привозить призовые места и участвовать в концертах интерната. Развлечений здесь немного, собственно, как и «артистов местного значения», к коим Сергей Степашкин с улыбкой относит и себя. Концерты - это «сборник» из номеров здешнего хора «Ивушка», песен солистов под «минусовку» или аккомпанемент, номеров Сергея и художественных танцев - их ставит одна из сотрудниц интерната, в прошлом актриса. Всё это она сплетает в одну идею, и получается этакий мини-спектакль. Вот, например, сейчас в интернате готовят «Федота-стрельца». Несложно предположить, кто будет царём с губной гармошкой.
- В общем, старикам в зале приходится и меня слушать тоже, - смеётся Сергей. - Хотя, знаешь, в прошлом году сольный концерт для них давал, и принимали, надо сказать, хорошо! В 2014 году я посылал свои видео на международный конкурс «Филантроп» и стал номинантом. Диплом прислали, Кобзоном подписанный. Приятно. А в прошлом году со своей песней «Коляскин блюз» ездил в Красноярск на конкурс среди домов-интернатов всей Сибири и занял там второе место. Потом мне стало тесно, начал искать контакты на стороне и вышел на увлечённого человека - Славу Погребинского, который вытащил меня на джем-сейшн, где играют иркутские музыканты-любители. Сейчас сотрудничество продолжается, но меня же на репетиции не навозишься, поэтому играю здесь сам по себе, а иногда где-нибудь вместе с музыкантами. Как в «преамбуле» к «Коляскиному блюзу»: «Какая ещё тональность! Вы начинайте - я подхвачу!» Вот 24 марта будет концерт в Лисихе - поеду в любом состоянии. Сам рвану на такси. Знаешь, недавно умер мой сосед по комнате, с которым мы прожили пять лет, и не осталось после человека ничего - только старое радио, да электробритва. Я знаю, что тоже могу сгореть в один момент, но пока могу играть с ребятами блюз, дуть в гармошку в актовом зале и сочинять… Это меня спасает.
Настырная бабушка. Художница из Листвянки удивляет туристов со всего света 
Студент нового уровня. На что тратит время и силы иркутская молодёжь? 
«Я – иркутянин». Денис Мацуев о любимом городе, жизни и музыке 
Голая, но честная. Самая популярная иркутянка считает сэлфи глупым делом 
Шаром покати! Старейший бильярдист Иркутска о превратностях судьбы игрока