В конце октября отмечается день памяти жертв политических репрессий. В нынешнем году эта дата для Иркутска особенно знаковая, ведь 20 лет назад вблизи деревни Пивовариха было обнаружено место массовых захоронений людей, расстрелянных в 1930-е годы.
Историю поисков и нахождения этого места напомнил корреспонденту «АиФ в ВС» археолог Евгений Инешин, человек, непосредственно принимавший деятельное участие в установлении истины о массовых расстрелах в сталинские времена в Иркутской области.
Архивы молчали
- Евгений Матвеевич, почему сразу не было найдено захоронение репрессированных, наверняка же такая информация имелась, к примеру, в КГБ, ведь все расстрелы документировались?
- Обнаружение таких мест - либо кропотливая работа с архивами, где сохранились данные, либо точное указание людей, которые непосредственно это всё видели. В нашем случае в архивах информации не было. Ещё зимой 1942 года, когда под Сталинградом ситуация сложилась неопределённо (судьба СССР висела на волоске) по всей стране прошла скрытая акция - частично были уничтожены архивы НКВД. Тогда в Иркутске, в частности, во дворе красного корпуса тюрьмы в Рабочем были сожжены документы хозвзвода и комендантской роты НКВД. А в них-то как раз и содержались сведения о том, сколько, когда и по какой причине было расстреляно людей, а также где их захоронили. Это был первый этап архивной «зачистки».
- Был и второй?
- Да, в 1956 году Никита Сергеевич Хрущёв, лично причастный к репрессиям, традицию «заметания следов» продолжил. Были уничтожены части архивов, касающиеся агентурной работы, и так называемые первичные дела, на основании которых производился арест человека. А как известно, чаще всего арестовывали по доносу. Я вот знаю, что моего деда, который там же в Пивоварихе лежит, арестовали в 1937 году. Его оклеветал сослуживец, который решил побыстрее продвинуться по карьерной лестнице…
Хрущёв, видимо, осознавал, какие будут последствия, если вдруг вскроется, кто на кого стучал, поэтому-то приказал в архивах уничтожить все эти доносы.
- Но в 80-е годы в перестройку у многих возникло большое желание разыскать место последнего успокоения репрессированных родственников…
- Да, у нас в Иркутске действовала общественная организация «Мемориал», она пыталась что-то делать, собирать сведения. Но само место было найдено благодаря работе оперативной группы, состоявшей из сотрудников КГБ. Это произошло в начале осени 1989 года. Помнится, была пятница или даже скорее суббота, поскольку розыск захоронений вёлся в свободное от работы время.
Ценные свидетели
- Это вроде как общественная нагрузка? А почему сотрудники органов были так заинтересованы в поисках?
- В КГБ работали люди, родственники которых тоже были репрессированы. Кроме того, сами сотрудники силовых структур не воспринимали себя наследниками НКВД. Кстати, именно кагэбэшникам удалось собрать блок показаний, давших ключ к успешному поиску захоронения. В основе оказались три свидетельства.
Первое, от жительницы села Пивовариха, она расплывчато обозначала место гибели своего родственника, потому что была там лишь после войны. Потом конфигурация леса в связи со строительством аэропорта изменилась, и найти то место позже ей самостоятельно не удалось. Но женщина утверждала, что родственник захоронен где-то рядом с Пивоварихой.
- Как она вообще узнала о месте погребения её близкого человека, ведь органы НКВД о расстрелах и тем более о захоронении не информировали?
- А история была такая. Расстрелы в конце 1930-х годов в Иркутске производили в двух местах: в тюрьме в предместье Рабочее и во внутреннем дворе на складе учебников на улице Литвинова. Расстрелы носили массовый характер, рекорд - за один день уничтожили 430 человек. Тела же надо было вывезти и захоронить. Усилий комендантской роты не хватало, и поэтому использовали для погребальных работ некоторых приговорённых к смерти. В число таковых попал родственник этой женщины. Когда он ехал в кузове машины, в которой транспортировали тела убитых, умудрился написать записку родным: «Не ждите, меня расстреляют». Заложил эту бумажку в шапку и тайком выбросил в поле, расположенное вблизи Пивоварихи. Мужчина рассчитывал, что шапку подберут, записку найдут и передадут родным. Так и получилось, семья узнала, что он погиб где-то рядом.
- Но были ещё два свидетельских показания…
- Второе правдивое показание дал шофёр, работавший в хозвзводе НКВД и изредка привлекавшийся на вывоз трупов. Он поведал, как проходила процедура выдачи тел. Шофёр подгонял машину к зданию на улице Литвинова и заходил в караулку, затем в кузов укладывали тела расстрелянных и закрывали брезентом. Потом выходил водитель, садился за руль и в сопровождении сотрудника из комендантской роты ехал в район Пивоварихи. В лесу он подгонял машину к комендантской землянке, опять выходил и ждал, когда ему вернут машину. Кстати, этот шофёр и показал более определённо место захоронения.
Было и третье свидетельское показание. Его дала женщина, которая оказалась сожительницей одного из людей, приводивших в исполнение приговоры. На момент 1989 года этот человек был уже мёртв. В 30-е годы он работал исполнителем приговоров. Она с его слов пересказала, как это происходило.
Заключённого незадолго до вынесения приговора переводили в специальную камеру во внутренней тюрьме на улице Литвинова. Во время нахождения в этой камере человека фотографировали, снимали отпечатки, то есть придавали делу окончательный вид. Потом его вызывали с вещами. Он шёл по коридору, в конце которого сидел помощник прокурора. Вызванному объявлялся приговор о высшей мере наказания и сообщалось, что можно пройти в соседнее здание и написать протест. Ошарашенный человек в сопровождении охраны шёл в одноэтажный брусовой дом (в настоящее время его уже нет. - Ред.). А там вместо обжалования приговор незамедлительно приводился в исполнение, человека расстреливали.
Тайна картофельного поля
- По этим трём свидетельским показаниям и обнаружили место захоронений?
- Да. Мы искали его в районе старого пионерского лагеря «Дзержинец», существовала устная легенда, что расстрелянных хоронили у детского лагеря. Только позже я узнал, что данный лагерь менял своё местоположение несколько раз. Поэтому-то мы и не могли найти захоронения. Но наконец были обнаружены первые человеческие останки. Прокуратурой, следствие от которой возглавил Виктор Ермак, было заведено уголовное дело об обнаружении неопознанных останков. Со стороны КГБ расследованием и поисками руководил Александр Радихин. Также был подключён к процессу прокурор-криминалист Николай Ерастов. Меня же привлекли к поискам, поскольку состоял в организации «Мемориал» и, являясь археологом, имел навыки раскопок и шурфовки.
Любопытно, что первый ров с останками мы обнаружили на обочине картофельного поля.
- Было глубоко зарыто?
- Как ни парадоксально, тела были засыпаны небрежно, слой земли составлял около 40 см. Раскопки проводить руками добровольцев и активистов не стали, на эти работы привлекли солдат-срочников.
Из рва №1 было изъято свыше четырёхсот тел. В последующем криминалисты определили причины смерти, пол и возраст убитых, а также примерное время захоронения. Суглинистые почвы привели к тому, что останки были полуразложившиеся, частично сохранились мягкие ткани тел, одежда. Мы активно искали тогда в вещах, хоть какие-то зацепки, чтобы установить личности убитых. Но этого так и не удалось сделать.
Во время раскопок первого рва (всего их обнаружено четыре. - Ред.) стало понятно, что все тела мы не сможем достать, был уже конец октября. А потом стало очевидно, что и не нужно этого делать. Люди погибли здесь, что само по себе является историческим событием, и нужно оставить всё в том виде, в каком застали. Потому изъятые останки были помещены в деревянные гробы и была проведена акция по их перезахоронению.
- Говорят, расстрелы в конце 30-х годов были не только по ночам, но и днём, тогда, чтобы заглушить шум выстрелов во дворе дома на Литвинова заводили трактор…
- Да, такая информация есть. Считается, что всего в Иркутской области за время репрессий с 1926 по 1949 годы было расстреляно 36 тысяч человек. По некоторым оценкам, в районе Пивоварихи покоится около 10 тысяч репрессированных.
- Есть данные, где захоронены оставшиеся 26 тысяч репрессированных?
- Существуют указания на ряд мест. Во-первых, у деревни Большая Разводная, ныне место, затопленное Иркутским водохранилищем. Во-вторых, по Александровскому тракту, но точно найти и локализовать, где находится захоронение, пока не удалось.
В-третьих, старосолдатское кладбище, на нём подхоранивали расстрелянных в 1920-х годах. Сейчас эта территория в предместье Радищево застроена жилыми домами.
И ещё одно место захоронения - каменоломни в Рабочем. Но ёмкость их ограничена, наверное, там покоятся десятки людей.
- Получается, массовые расстрелы производились исключительно в Иркутске, а в других городах области этого не происходило?
- В Иркутской области приговорённых к высшей мере наказания расстреливали только в самом Иркутске. Но наш регион отличается тем, что он большой, есть места удалённые. Поэтому в отельных случаях расстрелы производились на местах, хотя это исключительные варианты. В Киренске, к примеру, расстрел был вызван тем обстоятельством, что из-за наступления зимы заключённых не могли этапировать в Иркутск. По льду гнать колонной невозможно. Вблизи сёла стоят, не дай бог, кто убежит или родственники увидят. И тогда жуткую карательную акцию провёл следователь Борис Моисеевич Курвец. Палач был отменный.
Я в 1991 году участвовал во вскрытии места массового захоронения в подвале бывшей тюрьмы НКВД в Киренске. Там всё весьма «экзотично» было обставлено. Людей расстреляли и закопали прямо в камере тюрьмы, затем заложив место погребения кирпичом. К моменту, когда мы начали раскопки, здание было жилым. Наверху располагались квартиры, а в подвалах - кладовки… Останки очень хорошо сохранились, даже лица были узнаваемыми. В кармане у одного из убитых обнаружили бумажку, где значились 1938 год и имя Степана Налунина. Именно благодаря этому документу удалось установить потом личности всех расстрелянных и погребённых в подвале. Также определили, кто вёл следствие, и узнали, что именно по настоянию Курвеца эти люди были расстреляны на месте, не дожидаясь этапирования в Иркутск.
Ретивые палачи
- Есть мнение, что репрессии были спланированной и продуманной акцией.
- Работая в архивах, я убедился, что на самом деле много было импровизации. Читая дело самого Курвеца (его приговорили к расстрелу, хотя потом высшую меру заменили 10 годами заключения. - Ред.), убеждаешься - многое происходило от ретивости и жажды исполнительства самих сотрудников НКВД.
Например, есть документ, в котором Курвец сообщает в Иркутск из Бодайбо, что он выявил и приговорил к расстрелу 400 человек. Тем самым лимит по городу Бодайбо и району исчерпан, но врагов очень много. И Курвец просит увеличить ему лимит. Поскольку имеется ещё 500 человек, которых нужно расстрелять. Вот такую активность проявил, гнида. Кстати, его просьбу удовлетворили.
Велика была инициатива с мест. Тогда масса народу писала на соседей, коллег, знакомых доносы. А в органах были ретивые сотрудники, просившие увеличить квоту на истребление врагов. То есть, репрессии были общенародным движением.
- И Сталин ни в чём не виноват?
- Ну, скажем, Сталин был заложником системы. Руководитель не может делать, что хочет. Он должен выполнять то, что ждёт от него окружение, иначе его сразу уничтожат.
Органы НКВД заработали в карательном русле ещё до обретения Сталиным полноты власти. Система была сформирована раньше. Кстати, важную вещь сказал на открытии Мемориала памяти жертв политических репрессий в Пивоварихе тогдашний глава Иркутской епархии Хризостом. На той церемонии много кто говорил о роли Сталина и о его вине за произошедшее. А Хризостом заговорил о другом: «Люди, всмотритесь каждый в себя. Кто вы были и кто есть в этой жизни? Не надо перекладывать вину на человека, который не может вам ответить. Ответствуйте перед богом каждый за себя»… Я не исключаю, что на открытии памятника, среди толпы рыдавших были и доносчики, и даже палачи, которые всё себе простили, объяснив собственное поведение велением времени и культом личности.
|
Уважаемые читатели! Мы просим рассказать на страницах «АиФ в Восточной Сибири», как репрессии 20-30-х годов отразились на судьбе вашей семьи. |
В пригороде Иркутска установили знак в память жертв политических репрессий 
«Золотая» лихорадка. Как иркутские строители клад делили, да не поделили