Уличная фамилия
Родом Михаил Михайлович Копылов - из деревни Грязнуха (в настоящее время село Саянское Черемховского района). Семья Копыловых считалась зажиточной, пятеро детей, Михаил - старший. В деревне он окончил церковно-приходскую школу, затем учился в Иркутске. Там же вступил в большевистскую партию и вовлёк в неё своих младших братьев.
Женился Михаил на купеческой дочери из села Голуметь - Елене. Девичью фамилию я не знаю, правда однажды я спросила тётю Лену об этом. Она ответила неохотно, что у их семьи было две фамилии: одна «уличная», другая настоящая. Эту-то истинную фамилию моя тётка не назвала…
После женитьбы, по словам моей мамы, «Михаил делал в Иркутске революцию», а его молодая супруга жила в деревне Грязнуха. Семья воссоединилась, только когда разбили Колчака. Михаил стал значительным партийным работником. По воспоминаниям моей мамы, дома он бывал редко, «всё советскую власть устанавливал». За активную работу даже был избран делегатом 17-го партийного съезда.
После этого съезда его оставили в Москве, где он начал работать заведующим каким-то отделом в Кремле. Семья поселилась в Столешниковом переулке, дом 7, вблизи Красной площади.
Всё, что я пишу дальше, стало мне известно со слов моей тётки Елены, жены Михаила.
«Меня скоро арестуют»
Первые годы семья жила в Москве хорошо. Елена не работала, воспитывала троих детей. Копыловы познакомились со всей высшей партийной элитой, подружились с Надеждой Аллилуевой, бывали на официальных приёмах и праздничных обедах.
Но со временем всё стало меняться. Нарастала напряжённость, участились аресты партийных руководителей. Как вспоминала тётя Лена, ходить на приёмы становилось страшно, все опасались как-то не так посмотреть или что-то сказать невпопад.
Однажды Михаил пришёл с работы угрюмый, подавленный и сказал жене: «Лена, вызывай сестру Матрёну в Москву, у неё семьи нет. Нас скоро арестуют, пусть дети хоть с родной тёткой будут».
Вскоре после приезда Матрёны в столицу Михаил был взят под стражу, через несколько дней забрали и тётю Лену. Она попала на Лубянку, где её допрашивали. «Я абсолютно ничего не понимала, о чём меня спрашивают, - вспоминала тётя Лена. - Михаил о работе ничего мне не рассказывал. Приходил поздно, ужинал, играл с детьми. А после садился книгу писать».
Он написал целый роман, его даже напечатали. Но в продажу книга не поступила...
По словам тёти Лены, она сидела в камере, где содержалось 10 человек. Две женщины были революционерками и владели азбукой Морзе, благодаря этому они общались с заключёнными в соседних камерах. По этой «специфической почте» получали и передавали новости. Однажды одна из женщин подошла и сказала: «Лена, держись, сегодня твоего мужа застрелили в кабинете у следователя». Энкавэдэшник назвал Михаила предателем, врагом народа, а тот бросился на обидчика и ударил его. В ответ охранник открыл огонь.
Женщины в камере обсуждали, что такого не могло быть, ведь всех приводят на допросы в наручниках, как мог Михаил ударить следователя, находясь в кандалах. Всё так и осталось тайной.
Пустыня. Черемхово. Москва
Вскоре тётю Лену отправили на Соловки. Была зима, холод. Она рассказывала, что весь день заключённые работали на улице. Кто-то прямо там умирал, тогда трупы грузили в сани и куда-то увозили. Но моей тёте повезло, её отправили работать в столовую, там она топила печи, мыла полы. Благодаря этой работе в помещении и выжила.
На Соловках тётя Лена пробыла около двух лет, а весной 1941 её перевезли в какую-то пустыню. Условия там были ужасные. Только начальники и охрана лагеря жили в палатках, а заключённые спали под открытым небом. «Ночью ветер столько песка наносил, что просыпались как под барханом. Песок забивался в волосы, уши, глаза, нос, рот», - вспоминала тётя. Через месяц её вызвал начальник лагеря и объявил, что она освобождается и должна выбрать место, куда поедет жить, кроме Москвы, областных центров и приграничных городов. Елена выбрала Черемхово, где жили её родные. Всю войну она проработала уборщицей, потом стала продавцом.
В Черемхово я впервые и встретилась со своей тёткой. Шёл 1953 год. Помню, как тётя Лена вернулась домой счастливая, сказала, что пришло разрешение вернуться в Москву. Сталин умер в марте, а в июне тётя получила возможность вернуться к своим детям в столицу. Тогда она ещё сказала, что кто-то помнит о ней в Москве и помогает.
Из столицы мы получили письмо от тёти Лены, в котором она писала, что присутствовала на встрече вдов репрессированных работников Кремля. Такое мероприятие организовал сам Хрущёв. Ещё тёте выплатили двухмесячную зарплату Михаила, гонорар за написанную книгу и компенсацию за конфискованную библиотеку. Получилась, по признанию Елены, хорошая сумма. С детьми, благодаря Матрёне, всё было в порядке.
Вся наша семья тогда порадовалась за тётю Лену. Мы старались не вспоминать, что дядю Мишу превратили во врага народа и это клеймо сопровождало семью долгие годы.
В 1960 году я приезжала в Москву и гостила у своих родственников. Тётя Лена ничего не говорила о прошлом. Только когда мы остались вдвоём, она поведала, что ей пришлось пережить. Больше мы к этой теме никогда не возвращались.
Лидия Васильева, с.п. Онот, Черемховского района, Иркутской области
Крестьянский философ Александр Любимов - о спасении нации и курящих матушках 
С жизнью связанные Саяны. Геодезисты почтили память исследователя гор 
100 минут счастья. Как обрести семейное тепло назло кризисам и проблемам? 
От Марфы до Оскара. Выбирая имя для ребёнка, придётся соблюдать закон?