Музыка для него жизнь. Журналистика - хобби, которое помогает лучше чувствовать людей. Всего за год маэстро сделал Иркутский губернаторский симфонический оркестр одним из лучших в Сибири. А в своей книге «Национальность - музыкант» написал, что именно в Сибири - в Иркутске и в Томске - ему хорошо как нигде. Большой, открытый и человечный, заслуженный деятель искусств РСФСР и почётный гражданин Австрии, Илмар Лапиньш в гостях у «АиФ в ВС».
«Я был совсем маленьким, и моя мама играла на рояле. Несколько раз она нажала не ту клавишу. Я начал трясти перильца кроватки и кричать, ведь был нужен не соль-диез, а соль! Понимаете, это абсолютный слух, это аномалия. Но для музыканта это всё.
И лучше бы я тогда молчал, потому что на этом закончилось детство. В пять лет мама отдала меня в музыкальную школу».
Так Илмар Артурович отвечает на вопрос, когда он понял, что музыка - его жизненный выбор.
Национальность - музыкант
Выпускник ленинградской консерватории по классу альта, советник в министерстве культуры Австрии, дирижёр десятка мировых оркестров, автор передачи о музыке на радио «Свобода»... Сегодня у иркутян тоже есть право назвать его своим.
Илмар Лапиньш: - Я работал в Литве, и в феврале мне стало там так душно, что захотел вырваться… И почему-то сразу назвал Иркутск - мой первый гастрольный город. Здесь так много хороших знакомых, друзей... У меня есть точки соприкосновения с этим городом. В Сибири для меня две жемчужины - Томск, где был первый сибирский университет, и Иркутск, куда ссылали непослушных.
«АиФ в ВС»:- Вы считаете себя космополитом?
И.Л.: - Я даже не знаю, кем считаю себя. Может быть, советским человеком?.. Понимаю, что Советский Союз должен был меняться, но, по-моему, мы очень быстро выбросили и хорошее, что было в Союзе. Всё-таки, империя есть империя, и иногда жить с ней не так уж плохо.
Конечно, Рига для меня самый красивый город, очень люблю Латвию. Мне очень жаль, что там происходит то, что мы сейчас видим. Это дикость. И обидно, что я не в силах на это повлиять. Наверное, каждая страна должна таким переболеть.
«АиФ в ВС»: - А на себе вам приходилось чувствовать отголоски неприязни между странами?
И.Л.: - Были смешные вещи. То, что сейчас скажу, ни в коем случае не касается всей нации. Пять или шесть лет назад одна женщина, с которой мы сидели за столом, сказала: «Господин Лапиньш, вы не латыш, вы русский, и место вам в Сибири!». Она это сказала, когда я принялся что-то эмоционально защищать, в Латвии так не принято.
Даже не знаю, к чему бы я относился с такой симпатией, как к Сибири. Считаю, что человек должен быть открытым, должен быть честным, и мне это очень нравится.
«Оркестр - ревнивее женщины»
«АиФ в ВС»: - Как вы строите команду вокруг себя?
И.Л.: - Очень трудно строить команду, когда она уже есть. Мне кажется, самое главное - чтобы все стали единомышленниками, думали об одном и том же, к одному стремились. Предполагаю, я должен стать похожим на команду, которая здесь, а команда должна стать похожей на меня.
…Очень многие дирижёры считают, что находиться за одним столом с оркестром, с подчинёнными нельзя. На мой взгляд, это абсолютная ерунда, если ты работаешь в команде - ты такой же член коллектива, как и все остальные. Я не сажусь за один стол с людьми, с которыми не хочу сидеть, это другое, такие могут быть в оркестре, в руководстве, но это уже моё личное отношение… Например, страшно не люблю подхалимов. Однажды работал в Томске и меня пригласил свердловский оркестр. Там не было главного дирижёра, и 32 человека пробовались на это место. Я сказал, что в конкурсе не участвую, просто отыграл две программы. На следующий день оркестр предложил мне «руку и сердце». И я согласился, решив, что одновременно смогу работать и в Томске, и в Свердловске. Прилетаю в Томск, иду на репетицию - и со мной не здоровается ни один музыкант! Оркестр - хуже, чем женщина: «Ты уходишь от меня к другой? Ах, так?»… Тогда я был больше чем в восторге, что они обиделись на меня. Конечно, всё наладилось, но этот момент - я благодарен судьбе, что он был в моей жизни.
Понимаете, я «неправильный» дирижёр, потому что альтист. Много играл в оркестре и знаю, что оркестранты не любят. Иногда не знаю, что надо делать в той или иной ситуации, но примерно знаю, чего делать не надо, а это уже кое-что. Мой первый оркестр был в Ярославле. Я получал 90 рублей в месяц, 60 из них платил за гостиницу. Нужно было крутиться, и я очень много играл в оркестре за небольшие гонорары… Ещё, будучи школьником, знал, что буду дирижёром и хотел постичь как можно больше инструментов. Однажды в духовом оркестре не было третьего трубача, на это место пригласили меня. Представьте себе, нужно отсчитать 64 такта и издать звук. И ты отсчитываешь: четвертая, тридцать восьмая, шестьдесят первая пауза… Уже начинаешь разминать губы, сейчас ты готов начать играть. И тут дирижёр говорит что-то вроде: «Так, а вот в этом месте…», а мы ждали 64 такта, мы же отсчитывали! Первое, что приходит на ум: «Сволочь!». А потом вольно или невольно играем эту ноту, чтобы посмотреть, как получится. Дирижёр начинает выпрыгивать из штанов: «Что за хулиганство, я же остановил оркестр!» Я тогда понял, что не надо так делать, хотя этому не учат в консерватории… Иногда приходится работать с хором, а он всегда поёт стоя. Есть произведения, где между партиями хора очень длинные паузы, и дирижёр должен позаботиться, чтобы люди смогли присесть, не стоять же им целый час… Этому тоже не учат в консерватории.
Иркутск «дорос» до классики
И.Л.: - Мечтаю, чтобы каждый из музыкантов иркутского оркестра был музыкантом в высшем смысле слова - очень красивые женщины, очень мужественные мужчины. Чтобы публика пришла и любовалась. Чтобы были причёски, чтобы скрипачки умели себя нести… Я видел такой оркестр в Швейцарии. Сцена там не была отделена от зала, и зрители сидели в метре от артистов. Чувствовалось, что люди пришли заниматься музыкой, отдаваться ей.
Они были так красивы, возникло ощущение, что я пришёл на премьеру, хотя это шёл обычный концерт. В то время я работал дирижёром в Уфе, где перед выходом на сцену женщины обсуждали, как достать сосиски или югославскую обувь...
«АиФ в ВС»: - Оркестр, о котором вы мечтаете, будет понят, принят в условиях современного Иркутска?
И.Л.: - Конечно. Посмотрите, Денис Мацуев - гордость России, гордость мирового пианизма. Я обожаю этого человека, потому что в каждом интервью он подчёркивает: « Я из Иркутска, мой дом в Иркутске». Иркутяне же его любят, и от всей души ведь, правда? Так почему бы иркутянам не любить тот оркестр? В первый год я хотел, чтобы наш оркестр стал лучшим в Сибири, не считая Новосибирского оркестра. Думаю, мы стали. Теперь хочу, чтобы оркестр получил звание академического, а через четыре года - был узнаваем на Западе и в мире…
Ещё у меня есть одна мечта. В Иркутске до 1917 года имелась оперная антреприза. Я бы хотел, чтобы спустя 100 лет, в 2017 году в Иркутске открылся театр оперы. В 2001 году я был в Пекине с национальным симфоническим оркестром России. В свободный час пошёл посмотреть публику. Не было никакой разницы, Пекин это или Париж. Думаю, в Иркутске классическое искусство тоже входит в моду.
«АиФ в ВС»: - Как этому помочь?
И.Л.: - Работой. Мы должны быть лучшими. Нельзя сказать: «Любите нас», правда? Мой долг заниматься музыкой, и я ею занимаюсь.
«АиФ в ВС»: - Скоро откроется фестиваль «Звёзды на Байкале». Скажите, почему мировые знаменитости едут в Иркутск?
И.Л.: - Всё благодаря Денису Мацуеву. Это же его друзья. Я даже не знаю, где ещё можно увидеть такое созвездие, как на фестивале. Денис знает свои корни и дарит городу этот фестиваль. Собрать звёзд такого уровня под силу именно человеку его полёта.
Нино Катамадзе: хочу купить в Иркутске маракасы! 
Наедине с музыкой. Композитора из Иркутска отметил Родион Щедрин 
Поэзия сердца. Ангарский бард лелеет авторскую песню, как редкую птицу 
«Столичная штучка». Известный джазмен - о Байкале, отмывании денег и музыке 
Звезда из Усть-Кута. Сибиряков не может испортить никакая столица