Документалист Евгений Корзун не верит, что летопись нации прервалась

Иркутск, 15 апреля – АиФ в ВС. Ежегодно мощная Восточно-Сибирская студия кинохроники выдавала по четыре-пять документальных картин, а ещё - учебные, просветительские, научно-популярные. Словом, это была настоящая индустрия, с ностальгией вспоминает известный иркутский кинооператор Евгений КОРЗУН. Многие фильмы, к появлению на свет которых причастен заслуженный деятель искусства России, удостоены престижных международных наград. Среди них - легендарные ленты о жизни и трагедии семьи музыкантов Овечкиных (первых отечественных авиатеррористов), получившие «Серебряного дракона» в Кракове и «Золотого голубя» в Лейпциге. Кстати, интерес к этой истории не ослабевает и по сей день: вновь вывести её на экраны задумал телеканал Russia Today. Съёмки новой версии прогремевшего 25 лет назад на весь мир ЧП снимали в Иркутске в конце марта.

Фотографии из личного архива Евгения Корзуна

Вместо зрелища - одни разговоры

Однако мой собеседник рассказывать об Овечкиных отказался, заявив, что больше не хочет поднимать эту тему, потому что «нехорошо людей дёргать». Зато с упоением заговорил о своём призвании. Несмотря на солидный возраст, Евгений Алексеевич с юношеским задором продолжает дело, захватившее его однажды и навсегда:

- Кино - дело заразное, вирусное. Нет ничего более захватывающего, чем путешествовать по всей стране. За казённый счёт езжай куда хочешь. Ну, или почти куда хочешь, но в любом случае там будет интересно. Впрочем, самая важная составляющая здесь, которая формирует тебя как личность и поддерживает очень высокий интерес к жизни, - это общение, вот величайшее счастье!

- Наверное, сразу ответственных заданий вам на киностудии не давали, приходилось долго ходить в ассистентах…

- Да как можно брать задания, если ничего не умеешь? Это сейчас проработал вахтёром несколько лет, решил податься в кинооператоры - пожалуйста, бери камеру и снимай. А ведь это целая наука! В наше время способов подачи материала насчитывалось не так много, о звуке лишь мечтали. Вот представьте «немую» камеру, в которой автоматики столько же, сколько у меня в пальцах, ведёт рассказ она только изображением, а эмоции - за кадром. Теперь я вижу на экране крайне скудную картинку, все говорят, говорят, прямо как в радиопередаче. А документальное кино - прежде всего, зрелище.

Кстати, в одной кассетке тогда было лишь 60 метров (а во время войны - 30), то есть максимум запись рассчитана на две минуты. Приходилось подолгу сидеть и высчитывать, что снимать, а что нет. Ведь за перекрутку и любой брак сразу высчитывали из зарплаты. Сегодня же вставляют кассету в видеокамеру и получают сразу 1800 метров плёнки! Нам на всю картину столько не давали!

- Это, конечно, расслабляет.

- Не то слово! Вообще, в нынешнем понимании телеоператоры - те, кто ходят следом за корреспондентом, переезжают с улицы на улицу и делают то, что им говорят. Несчастные! На съёмочной площадке они практически не имеет права голоса, хотя мы всегда выступали авторами сценария. Да и выпускает наше телевидение в основном информационную хронику: лопнула труба, в Усть-Куте котельная полетела, столько-то жителей осталось без тепла... Конечно, это важно. Но кто же тогда будет вести повествование о личностях, анализировать экономическую и политическую ситуацию, рассуждать о судьбах Родины? Этого не видно.

- Я так понимаю, стиль работы современного телевидения вы не приемлете?

- Вот как Задорнов говорит об американцах, так и я - о телевидении. Приведу один-единственный пример. Снимал как-то на БАМе прокладку тоннеля. Работаю день, два. Мне сообщают, что с иркутского телевидения ребята приехали. Вот здорово, думаю, пообщаемся хоть. Вечером возвращаюсь, захожу в «заезжку», а их и след простыл. Всё быстренько сняли и уехали. Ну разве так можно? Подходят они к герою, цепляют микрофон, просят что-то быстро сказать - всё, до свидания. Даже не знают друг друга по именам, три секунды - и вон из памяти, вон из души. Они делают по три сюжета в день, а мы творили по четыре… в месяц. Я всегда перед интервью приходил к своему персонажу, мы знакомились, беседовали: его ведь надо к себе расположить, а потом друзьями становились, чай пили. У меня есть герой - егерь с Колымы, мы с ним с 89 года переписываемся, даже в гости ко мне приезжает иногда.

Домна больше не горит?

Сколько ярких образов и удивительных мест пронеслось за годы бурной деятельности перед Евгением Корзуном - сосчитать нереально. Он запечатлел на плёнке судьбы драматурга Александра Вампилова, маршала Афанасия Белобородова, поведал зрителям историю жизни якутской семьи учёных и малолетних преступниц из детской колонии. И объехал почти весь наш край от Чукотки до Мурманска по Белому морю на ледоколах.

- Скажите, неужели сегодня в нашем регионе и в стране в целом документальное кино как жанр исчезает? Что послужило толчком к его постепенному угасанию?

- Это шло сверху, всю отрасль отдали в частные руки, исчезла система, и теперь каждый сам себе режиссёр. Сам снимает, сам на компьютере монтирует, сам у себя принимает работу и находится от неё в неописуемом восторге. Ну зачем фактически уничтожили студию в Иркутске, которая покрывала не только нашу область, но и Читинскую, Красноярский край, Туву, Якутию, Бурятию, - четверть страны! Наши 15 операторов разъезжали по всей этой огромной территории, снимали сюжеты для киножурнала «Восточная Сибирь», фильмы. А сейчас, как мне недавно сказали, только в областном центре 12 студий, и все пишут заявки в Госкинофонд, чтобы денег дали.

Да и кинематографическое сообщество без главной кузницы кадров приходит в застой, «домна» перестаёт гореть. Нельзя было разорять студии, могло бы и дальше кипеть кинопроизводство, пусть и с использованием современных носителей. Ну, пришли электровозы на смену паровозам, но железную дорогу-то сохранили!

- Поэтому так много времени и усилий требуется для создания киноочерка?

- Судите сами. Разве можно за неделю сделать фильм о человеке, который занимается сельским хозяйством? Интересно же, о чём он думает весной, что у него выросло, как прошла уборочная… Взять мою последнюю картину «Надежда», которую я завершил в конце прошлого года. Всё началось с того, что увидел на голубом экране пятиклассницу Надю Петрову, совсем маленького роста, в красном цилиндре с пером и в огромных белых перчатках. Она превосходно пела арию. Я понял, что её нельзя не снимать. Поехал в Ангарск, познакомился с девочкой и её педагогом, потрясающей женщиной. И отслеживал процесс становления «звёздочки» в течение… семи лет. Параллельно, конечно, написал несколько заявок в Госкино, но им это не надо - подумаешь, очередная певичка, да ещё из Иркутска, их же фабриками целыми выпускают! В итоге - трудился за свой счёт.

Смотрите также:

• Ощущение дома. Поможет ли сила Байкала возродить отечественное кино? →
• Фильм о Валентине Распутине побил рейтинг «Прожекторперисхилтон» →
• Ночь, байки, крест. Как иркутяне снимали игровую короткометражку →