Примерное время чтения: 8 минут
331

Наука молодая. Чем заманить умных студентов в исследовательскую работу?

Еженедельник "Аргументы и Факты" № 7. «АиФ в Восточной Сибири» 11/02/2015
В Иркутской области в научной деятельности заняты 5047 человек.
В Иркутской области в научной деятельности заняты 5047 человек. Shutterstock.com

«Неиссякаем родник тех, кто хочет работать во благо России, желает ей процветания, в том числе в такой непростой сфере, как научные исследования». Так накануне Дня российской науки обозначил ситуацию с молодыми учёными в нашем регионе председатель президиума Иркутского научного центра СО РАН академик Игорь Бычков. По его словам, сейчас исследованиями в разных областях занимаются 800 молодых людей, половина из которых - научные сотрудники, имеющие степени кандидатов и докторов наук.

Один из них - Сергей Анфиногентов - научный сотрудник отдела астрофизики института солнечно-земной физики СО РАН, кандидат физико-математических наук и председатель союза научной молодёжи этой организации. Я встретилась с ним, чтобы поговорить о том, какие трудности приходится преодолевать его начинающим коллегам в научном мире. Кстати, сам Сергей считает, что за девять лет работы он сделал хорошую карьеру для молодого учёного - по меркам того, как это происходит в науке.

Фото: Из личного архива

Бюрократическая канитель

Досье:
Сергей Анфиногентов родился в Иркутске в 1985 году. Закончил физический факультет ИГУ. Со времени учёбы в университете занимается изучением Солнца, а именно - колебательными процессами, происходящими на нём.
Наталья Горбань, «АиФ»: - Несколько лет назад очень много говорили о том, что молодёжь не идёт в науку из-за низких зарплат, из-за того, что в ней не заинтересовано руководство НИИ и т.д. Сейчас эту проблему в обществе обсуждают гораздо меньше. Ситуация изменилась в лучшую сторону? Или она и не была столь плачевной? Или научная работа так и осталась малопривлекательной для молодых и умных, просто тема перестала быть актуальной?

Сергей Афиногентов: - Думаю, просто тема потеряла свою актуальность, потому что, во-первых, молодёжь стала реально активнее заниматься наукой. Очередь, конечно, пока ещё не выстраивается, но аспиранты есть, и достаточно много. Во-вторых, зарплаты выросли. Если в 90-е годы многие учёные, чтобы прокормиться, были вынуждены заниматься какой-то сторонней подработкой, то теперь такого нет. Например, я получаю больше в сравнении со средней зарплатой в регионе. В-третьих, решается проблема с жильём. Молодым сотрудникам, которые в нём нуждаются, предоставляют государственные жилищные сертификаты. В прошлом году в Иркутском научном центре их получили 19 человек.

- То есть вы не чувствуете себя человеком обделённым, чтобы из-за этого бросить науку и заняться чем-то более денежным?

- Обделённым начинаешь себя чувствовать, когда приезжаешь в командировку за границу. Немного обидно, что люди, которые выполняют ту же самую работу, что и ты (причём ты, может быть, что-то делаешь даже лучше), более спокойно чувствуют себя в финансовом плане. Хотя разница с нами, надо признать, не на порядок, а в разы.

- А как вы оцениваете уровень российской и зарубежной науки? В обществе ведь принято считать, что мы безнадёжно отстали по всем направлениям.

Языком цифр:
51 организация выполняет научные исследования и разработки. В их числе 27 научно-исследовательских организаций, 14 вузов, 2 промышленных предприятия и 8 организаций прочих видов деятельности.

- Как измерить: отстали или нет? Обычно «меряют» публикациями в мировых рейтинговых журналах. При этом в лучших изданиях, например по астрономии, где можно публиковать статьи по астрофизике Солнца, публикации платные - в пределах 100 долларов за страницу. Найти такие деньги бывает очень сложно, особенно молодому учёному. Если у автора есть грант, он оплачивает статью из этих средств. Если у него за душой гранта нет, начинаются сложности: институт - организация бюджетная и тратить деньги на публикации сотрудников для него целая проблема. Есть, конечно, хорошие издания, где публикации бесплатные и даже предусмотрены за них гонорары, при этом индекс их цитируемости гораздо ниже. Но наш институт солнечно-земной физики - на мировом уровне. Многие мои коллеги публикуются в рейтинговых журналах, в том числе и я.

Другая денежная проблема связана с поездками на научные конференции в центральные районы страны, а особенно - за границу. Учёные, у которых есть грант, могут оплатить поездку из этих средств и помочь своим аспирантам. А могут и не помочь. Поэтому частично транспортные расходы им компенсирует совет молодых учёных.

- С какими трудностями вам ещё приходится сталкиваться?

- Самая большая - бюрократия, с моей точки зрения, касается не только молодых учёных. В первую очередь это касается системы госзакупок. К примеру, мой основной рабочий инструмент - компьютер, и если в нём сломалась какая-то деталь, я не могу просто пойти в магазин и купить её, взяв там для отчёта чек. Мне нужно составить заявку, причём самому найти несколько предложений от различных компаний, чтобы показать, что сумма, которую запрашиваю, адекватная. Это понятно, когда объём закупки большой. Но у меня есть опыт написания такой заявки на жёсткий диск стоимостью три тысячи рублей. И компьютер или ноутбук - это простые вещи, которые продаются в любом магазине. Когда встаёт вопрос о покупке какого-то дорогостоящего оборудования, например детали телескопа, всё усложняется в разы, и эта канитель может тянуться несколько месяцев.

Учёным приходится заниматься тем, что они не должны делать. На это тратится очень много времени, которое они могли бы использовать на что-то более полезное для науки. Я не знаю, как это сделать по-другому, и, наверное, об этом должны думать другие умы. Кстати, одной из заявленных целей реформы академии наук, которая началась год назад, было именно обещание снизить такую бюрократическую нагрузку. Но пока мы этого не заметили.

Языком цифр:
Подготовку аспирантов осуществляют 29 организаций, из них 13 высших учебных заведений, 15 научно-исследовательских институтов и одно учреждение дополнительного профессионального образования.

Неопределённость реформ

- Да, в прошлом году активно обсуждалась тема реорганизации академии наук. Большинство маститых учёных склонялось к тому, что это только навредит их работе. Однако молодёжь всегда более спокойно относится к переменам. Оправдались ли прогнозы старших коллег? Или всё было не так страшно, как это «рисовали»?

- Уже прошёл год, как все научно-исследовательские институты перешли под ведомство Федерального агентства научных организаций. Пока, считаю, рано говорить о том, что изменилось в нашей исследовательской деятельности, хотя какие-то изменения всё же произошли: например, в некоторых институтах сотрудники стали бояться сокращений, потому что одна из заявленных целей реформы академии - значительно поднять зарплату учёным. У людей естественно возникает вопрос: за счёт чего? Если не увеличивать финансирование, а этого пока нет, выполнить обещанное можно только одним способом - за счёт сокращений. К тому же, как показывает опыт, очень часто между тем, что декларировалось, и тем, что происходит на самом деле, - бывает большая разница.

Проблема любого переходного времени, когда правила игры не определены, - очень трудно рассчитывать, что тебе удастся сделать в следующем году. Естественно, пока зыбко, у людей возникает страх, что всё развалится, что придут люди, которые снесут всё до основания, а потом начнут строить заново. Но пока катастрофы не случилось. У меня пессимизма нет, но неопределённость всё же пугает.

- Есть ли конфликт поколений в научной среде? Допускают ли молодёжь к серьёзным проектам?

Языком цифр:
В структуре подготовки специалистов по областям наук основную долю занимают технические науки - 32%, экономические - 16%, и юридические -8%.

- Я с этим не сталкивался. Думаю, всё зависит от конкретных людей. Есть люди конфликтные, есть - не конфликтные. И это некая лотерея - какие из них соберутся в коллективе. В нашем - понимают, что если не привлекать молодых, не допускать их к участию в различных научных проектах, институт просто развалится. Поэтому мы начинаем искать будущих учёных ещё среди школьников. Каждый год организуем для них конференцию «Человек и космос», а для студентов и аспирантов раз в два года проводим «Байкальскую школу фундаментальной физики», причём ни там, ни там, мы не берём с участников оргвзносов. Им нужно только найти деньги на дорогу до Иркутска, а здесь - всё бесплатно.

- И что, у нас есть талантливые дети в физике? Мне кажется, в последнее время и учителя в школе, и преподаватели вузов говорят, что юное поколение не желает напрягать мозги, а выбирает гуманитарные направления.

- Умные дети есть всегда. Другое дело, как привлечь их, чтобы они пошли в науку? Мы берём на заметку таких студентов, приглашаем их в наш институт делать курсовые работы. Когда они вливаются в эту работу, им нравится и они остаются. Как это произошло со мной: ещё на четвёртом курсе сделал в институте солнечно-земной физики курсовую работу, потом поступил здесь в аспирантуру. Денег больших не было, но нравился сам процесс научного исследования: он захватывает. Всегда интересно, когда у тебя есть возможность реально сделать что-то, чего раньше никто не делал. И плюс возможность увидеть Россию, мир, постоянное общение с интересными людьми. Причём отсутствие научной семейной династии никаких дорог не закрывает. Я это знаю на личном опыте, потому что мои родители не имеют отношения к науке.

Оцените материал
Оставить комментарий (2)

Также вам может быть интересно

Топ-5 читаемых

Самое интересное в регионах