Об ответственности автора за то, что он пишет, об утерянном авторитете писателей и о своей любимой книге рассуждает сегодня Александр Николаевич.
Литературная «яма»
«АиФ-Забайкалье»: - Скажите, как сегодня живется забайкальским писателям?
- Если честно, я не знаю, как относиться к сегодняшнему времени. В прежние времена писатели были в другом положении. Проводились литературные праздники, писатели ездили выступать перед читателями… Теперь все это заброшено. Есть ощущение, что литература прекратилась вообще. В России, да и не только в России, нечего и некого читать. Настоящие писатели всегда жили в провинции, например, Шукшин, Астафьев, Белов или наш забайкальский писатель Борис Макаров. А все современные писатели, на мой взгляд, полная профанация.
«АиФ-Забайкалье»: - Как же эта «яма» образовалась?
- Перед нашим поколением писателей - Димовым, Ярославцевым, Вьюновым - были такие мастера как Вишняков, Никонов, Балябин, Кузаков, Куренной, Граубин. Они были впереди нас. Но прошло каких-то 15 лет - и никого из них уже нет. Теперь мы впереди. А за нами кто? Оглядываемся назад - а там никого. И это не от нас зависит, что самое интересное. Нам говорят: работайте с молодыми. А где они?! Мне приходится читать иногда некоторых молодых забайкальских писателей, которые описывают пытки, кровь… Как пуля рвет внутренние органы человека… Вот такая современная забайкальская литература. Или какие-то фантазии, созданные на документах или на чужом опыте. А это всё оттого, что самостоятельных писательских личностей нет.
| ДОСЬЕ: | |
|---|---|
|
Александр ГОРДЕЕВ родился в 1956 году в с. Ундино-Поселье Читинской области. Окончил Литературный институт имени М. Горького. Член Союза писателей СССР и России. Председатель Забайкальской краевой общественной писательской организации. |
|
«АиФ-Забайкалье»: - Может быть, всё дело в спросе, который рождает предложение?
- Не думаю. Авторы детективов придумали столько преступлений! Представляете, талантливые люди придумывают преступления, подробно описывают, как их совершить, а потом все это воплощается в жизнь. Это же учебники для многих. Если бы про это не писали, этого не было бы на такой волне. Бандиты становятся героями, их преподносят как верх совершенства. Писатели должны понимать свою ответственность и не допускать подобного.
«Не писать не могу»
«АиФ-Забайкалье»: - Сегодня издание книги - дорогое удовольствие. Как выходите из положения?
- Я нашёл выход благодаря Интернету. У меня есть свой сайт, где публикую произведения по частям в электронной версии. Например, роман «Жизнь волшебника», у которого объем очень большой, 70 с лишним печатных листов. Это больше «Забайкальцев» или «Анны Карениной». Иногда друзья спрашивают: почему не печатаешься? Я говорю: ребята, да меня и так читают. В день минимум тысяча человек, и это только те, кто на сайт заходит. Плюс кто-то читает блог в «Моём мире», где у меня около 180 тысяч друзей. Вот даже сейчас, пока мы с вами разговариваем, кто-нибудь да читает (улыбается). Потеряли мы одно, получили другое. Раньше ездили куда-то выступать, зато сейчас есть Интернет. Значит, надо просто воспользоваться тем, что получили.
«АиФ-Забайкалье»: - У вас творческий кризис часто случается?
- Скорее бывает нечто обратное. Мне становится некомфортно, если я не пишу несколько дней. Тогда я понимаю, что жизнь проходит бездарно, бесследно. Но если выпадает возможность что-то написать, да ещё написать хорошо… Всё, жизнь вернулась! Писательство - это образ жизни, никуда от него не денешься. И уже неважно, платят за это или нет. Самое главное - момент собственного удовлетворения. Мне нравится писать короткие миниатюры. Бывает, за день их рождается до четырёх. Радость от них - минутная. Публикую их на сайте, читаю отклики, которые появляются тут же, а через пять минут забываю. Но самое потрясающее, что не писать я не могу. Посади меня в тюрьму - я все стены испишу.
Напиши и покажи
«АиФ-Забайкалье»: - Когда-то «Забайкальская осень» была настоящим праздником книги. А сейчас?
- Раньше был, что называется, книжный бум, всем хотелось читать. Когда появилась инициатива создать «Забайкальскую осень», обком партии и обком комсомола собирали в Читу книги из всех сибирских городов. И когда все эти книги появились в Чите, их буквально сметали с прилавков. У писателей был невероятнейший авторитет. В 1965 году, когда планировался первый праздник «Забайкальская осень», строилась гостиница «Забайкалье». Власти обращались к горожанам: «Гости приедут, а гостиница недостроена. Выручайте!». Так читинцы
работали бесплатно на этой стройке! Ждали книг, ждали писателей. Сейчас представить такое невозможно.
«АиФ-Забайкалье»: - Что же произошло, почему авторитет писателей уже не тот?
- Много причин. Люди стали меньше читать. У многих писателей сложилась традиционная обида на людей, которые не читают, особенно на молодежь. У меня обид нет, я понимаю, почему это происходит. В позапрошлом году мне пришлось работать над киносценарием и изучать его теорию. Когда пишется киносценарий, рассчитывается, что 80 процентов действия будет восприниматься зрительно, а 20 - словесно. А, например, в пьесе 80% слов и 20% на разные перемещения по сцене. Люди сейчас больше воспринимают информацию зрительно и на слух. Я даже стал делать видеозаписи, сам читаю свои рассказы. Это воспринимается лучше. Своим коллегам говорю: либо переключайтесь на киносценарии, либо ищите способ показать то, что пишете. Прошли те времена, когда написал, напечатали - и будь доволен. Теперь, чтобы донести книгу до читателя, этого мало. И это совершенно объективный исторический процесс, и никуда от него не денешься. Надо спокойно проститься с тем, что ушло. Поэтому, кстати, вместо «Забайкальской осени» пришел Забайкальский кинофестиваль - вот вам яркая иллюстрация.
«АиФ-Забайкалье»: - А что вы можете посоветовать родителям, которые хотят приучить своих детей читать?
- Надо иметь список хороших книг и сами книги: Гоголя, Марка Твена, Хемингуэя… Подкладывать ребенку книги, заинтересовывать, пробивать интерес каким-то образом. Пока интереса не будет, все бесполезно. Важно, разумеется, и осмысление. Я считаю, что в жизни надо прочитать немного книг. Главное, их осмыслить, перечитывая по нескольку раз.
Лучшее уже написано
«АиФ-Забайкалье»: - Александр Николаевич, а у вас есть любимые писатели?
- Я когда-то особенно сильно увлекался Леонидом Леоновым, его романом «Русский лес». Интересное, сложное письмо, Леонов к своему стилю применял слово «архитектоника». Одно предложение на полстраницы, но это не тоскливо, а интересно, содержательно. Иногда меня спрашивают про учителей - у меня их нет. Я не знаю, хорошо это или плохо. Просто не могу назвать.
«АиФ-Забайкалье»: - Какое из своих произведений считаете наиболее удачным?
- Есть глупый традиционный ответ, что лучшее еще не написано. Но я уже не напишу романа более объёмного, чем «Жизнь волшебника», над которым работал 26 лет. Энергии не хватит. Мне иногда некоторые миниатюры больше нравятся, чем романы. Мне дорога повесть «Не бойся темного сна». Это фантастика. Мой герой попадает в будущее. Это повесть о невероятном одиночестве, когда ты отрываешься не только от родных людей, но и от своего времени.
«АиФ-Забайкалье»: - А над чем сейчас работаете?
- Пишу миниатюры, а также свою «Бесконечную книгу». Я пишу ее уже 30-й год. Это философское произведение. Вот, например, мы говорим - мысль материальна. Это непререкаемая истина. А кто знает механизм - почему так? Мне кажется, я разобрался в механизме. Конечно, речь идет об интуитивных представлениях. Я пытаюсь понять, как мир устроен. А он изначально устроен информационно. На то, чтобы разобраться в деталях информационного мира, требуются годы. Поэтому и название такое - «Бесконечная книга».
«Четыре радуги» - жизнь в историях и анекдотах 
Купцы-пиявки и костоломные тротуары. Как ругали Иркутск 350 лет назад 
«Культурой перекормить нельзя». Писатель Варламов о цензуре и книгах 
Без книги – назад на пальму. В России портится читательский вкус