«Оставьте нам больницу!»

Иркутская область, 1 марта – АиФ-ВС. Несколько дней назад в нашу редакцию пришло письмо. Обеспокоенные жители Большой Речки ­ трёхтысячного посёлка неподалёку от Листвянки ­ рассказали о том, что боятся остаться без медицинской помощи: поселковую больницу с амбулаторией и круглосуточным стационаром могут закрыть или сократить до фельдшерско­акушерского пункта. Корреспондент «АиФ в ВС» побывал в посёлке и нашёл ответ на вопрос, почему больница на селе ­ больше чем больница.

…Когда местные жители узнали, что речь пойдёт о судьбе их лечебного учреждения, каждый, кто оказался поблизости, счёл своим долгом поучаствовать в беседе и лично заступиться за учреждение. Люди заходили и рассказывали о том, как в этих стенах когда-то появлялись на свет их дети, как доктора каким-то чудом спасали их друзей и родственников и как здесь боятся, что кого-то из медицинского персонала сократят… После визита в Большую Речку осталось чёткое ощущение, что сельская больница - такой же сохраняющий деревню «клей», как школа, клуб или церковь.

Жительница посёлка Валентина БОГОРОДСКАЯ вспоминает, как приехала в Большую Речку более полувека назад.

- Даже в трудные пятидесятые, когда страна только начинала оправляться после войны, здесь работали несколько врачей. Было собственное родильное отделение, лаборатория, стоматологический кабинет… А сегодня нас могут лишить врачебной помощи в ночное время. Неужели сейчас государство в более тяжёлом положении, чем тогда, после военной разрухи? - недоумевает пенсионерка, перенёсшая два инфаркта. - Мне самой прекрасно известно, что большинство инсультов и инфарктов случается ночью. Куда и к кому обращаться людям с сердечными приступами, гипертоническими кризами, требующим моментальной медицинской помощи? Ведь зачастую минуты решают всё. А как у нас бывает, «скорая помощь» не всегда приезжает скоро.

Молодёжь не заманишь

Главный врач большереченской больницы Максим ШУМИЛОВ говорит, что уже получил приказ от начальства из Иркутского района о том, чтобы с марта текущего года перевести её в статус дневного стационара вместо круглосуточного, как сейчас. По его словам, это единственный способ сохранить медучреждение. По новым СанПиНам, чтобы оставить здесь круглосуточный стационар, пришлось бы строить отдельный пищеблок, что в сегодняшних условиях просто нереально.

Антонина ДОРОХИНА, здешний терапевт, поясняет, что, во-первых, работать стационар будет только в дневное время до 16 часов, а всех больных, требующих круглосуточного наблюдения, станут отправлять в Листвянку, Хомутово или Оёк (от Большой Речки до Оёка даже на собственном транспорте - полтора часа езды. - Ред.). Во-вторых, сократят коллектив.

Главврач отмечает, что сократят только повара и медсестру, остальных возьмут работать в дневной стационар на прежние ставки. Однако медперсонал опасается, что условия из-за сокращения также станут хуже. Антонина Дорохина, например, предполагает, что для терапевта может остаться лишь половина ставки:

- В таком случае, я здесь не останусь, чтобы получать три с половиной тысячи, - поясняет она. - Да и на замену вряд ли найдётся много желающих. Большая Речка сегодня носит статус рабочего посёлка, то есть по закону не является сельской местностью, хотя здесь нет столь масштабного производства. Это значит, что молодые врачи не получат ни обещанного миллиона на жильё, ни сельских надбавок к зарплате.

Наша собеседница вспоминает, как она приглашала сюда недавнюю выпускницу университета. Тогда ей не смогли предложить даже пятнадцати тысяч в месяц. Сейчас девушка уехала работать в Черемховский район, где получает зарплату почти двадцать тысяч рублей, а на «компенсационный» миллион уже взяла ипотеку в городе.

Медицинские «Фигаро»

Попадает под сокращение и здешняя медсестра Наталья ХОРОСОЖЕНКО, проработавшая в больнице Большой Речки больше пятидесяти лет.

- Знаете, мы работаем, как Фигаро: и здесь, и там - порой и роды принимаем, и ЭКГ делаем … Вызвать «скорую» бывает очень сложно, машину приходится ждать по три часа. Поэтому даже медсёстрам нередко приходится самим спасать людей, - рассказывает женщина.

Сотрудники больницы вспоминают, как недавно ночью на Байкальском тракте произошла серьёзная авария - легковой автомобиль столкнулся с маршрутным такси. До города пострадавших могли просто не довезти, и сохранить жизни во многом удалось благодаря тому, что была открыта больница в Большой Речке.

Наталья Афанасьевна, которая лечит уже четвёртое поколение большереченцев, признаётся: ей ничего не стоит собрать вещи и уйти. Жалко население, которое останется.

Беспокоятся здесь и за здание больницы, в котором недавно сделали ремонт. Старшая медсестра Людмила НЕРОНОВА вспоминает, как много вложили в него сами работники больницы. Чтобы заменить старые железные кровати с панцирными сетками, через знакомых узнавали, когда будут обновлять мебель в соседних санаториях, там же всеми правдами и неправдам «доставали» списанные шторы.

Вместо ночного стационара в Большой Речке планируют открыть пункт «скорой помощи», который будет обслуживать посёлок и Байкальский тракт. Однако сотрудники больницы предполагают, что процесс открытия может затянуться. Для автомобилей понадобится гараж, которого сейчас нет, поэтому неизвестно, как скоро сможет начать работу машина с красным крестом. Кроме того, такая перспектива многих не успокаивает: окажись бригада на выезде, оставшиеся в посёлке больные, получается, останутся без медицинской помощи.

Как объясняют сами работники больницы, главная причина сокращения - нерентабельность медицинского учреждения. Как написала в своём письме Валентина Богородская, «люди со своими судьбами и проблемами не уложились в бюрократический стандарт».

От редакции: В областном министерстве здравоохранения на запрос «АиФ в ВС» ответили, что впервые слышат о такой ситуации. В ведомстве пообещали провести проверку, которая должна показать, может ли быть изменён статус поселковой больницы. Итоги будут известны после 7 марта.

Смотрите также:

• Мечты и будни фельдшера: Взгляд из глубинки на глобальные проблемы медицины →
• Каково сегодня быть провинциальным доктором? →
• Наш опрос: Что толкает людей на суицид? →