Стоять! Смирно! Учимся терпению у живой статуи

Проходя мимо городских памятников и парковых статуй, мы вряд ли задумываемся, что мог бы чувствовать и думать этот бессменный городской житель, стоя на пьедестале. Для нас они лишь привычные предметы уличного интерьера, о которых мы вспоминаем, лишь тогда, когда нужно показать друзьям город, в котором мы живем. Корреспонденту «АиФ» посчастливилось узнать о чувствах неподвижных героев, правда интервью она взяла не у каменных персонажей, а у живых скульптур на первом одноименном фестивале в Иркутске.

«Оживаю внезапно»

Впервые Дмитрий Альский «попробовал» своё тело в боди-арте полгода назад. Тогда он исполнил роль статуи Оскара на вечеринке в киностиле. И понеслось. Чем Диму привлекают такие перевоплощения, он толком не может объяснить, но говорит, что испытывает настоящий кайф от процесса, а иначе и нельзя, ведь стоять по несколько часов под вспышками и пристальными взглядами сотен людей – совсем не простая работа.

На фестивале живых скульптур в эту субботу Дима воплотил в жизнь, пожалуй, один из самых запоминающихся образов - Безумного Шляпника из «Алисы в Стране чудес». Этого персонажа книги Льюиса Кэрола обожают не только дети, но и взрослые.  На фестивале зрители просто не могли оторваться от Шляпника – так сильно он был похож на героя одноименного фильма Тима Бёртона. О том, что авторы образа вдохновлялись именно бёртоновским персонажем, говорит и костюм иркутского шляпника с огромными бантами и плиссировкой рукавов, безумная прическа, а также впечатляющая по размеру шляпа. Единственная разница лишь в том, что наш Шляпник был покрашен однотонной серебрянкой.

Дмитрий Альский

- Я получаю от этой работы настоящее наслаждение! Нравится, когда вокруг тебя вертится много народа, когда люди счастливы и все время хотят с тобой сфотографироваться, – делится впечатлениями Дима. - Меня нисколько это не смущает. Правда, после первого часа стоять довольно тяжело, уж очень устает спина, особенно поясница. А ведь надо оставаться неподвижным, стараться даже глазами не шевелить. Обычно я ищу какую-нибудь точку на стене и фиксирую на ней взгляд. Люблю двигаться в самый неожиданный момент, например, если кто-то хочет сфотографироваться или кидает монетку. Иногда не все понимают, что я живой, и порой искренне пугаются. Это выглядит очень забавно!

Для зрителей, которые пришли к самому началу фестиваля, не было загадкой, что Дима – обычный человек. Взрослые, которые хотели сделать селфи со Шляпником, сменялись один за другим. А вот маленькие посетители, которых родители привели в самый разгар праздника, иногда приходили в недоумение. «Дядя, а когда же появится Алиса с кроликом, я их тоже хочу увидеть», - допытывался один малыш.

Живой статуей быть сложнее, чем настоящей

Несмотря на то, что человек легче поддается обработке, чем, например, мрамор или глина, на создание живой скульптуры всё равно уходит много времени. Дима рассказывает, что на подготовку образа иногда можно потратить целую неделю. Так, например, было с образом Шляпника. Ведь проработать нужно было всё до мелочей: прическу, одежду, аксессуары, выражение лица и позу.

- Девчонки очень старались. На закрашивание тела уходит порядка двух часов. Краска, которой мы пользуемся, очень маслянистая, и через какое-то время неминуемо начинает стекать. Сильнее всего страдают глаза. Это не очень приятно, стоишь, словно в тумане, но моргать практически нельзя.

К своей модельной жизни наш герой относится как к хобби. Говорит, что это занятие приносит ему новые интересные знакомства, и даже кое-чему учит.

- Терпение и еще раз терпение. Нагрузка большая, внимания много, и с каждым выступлением ты становишься все выносливее. Хотя я в этом смысле человек подготовленный, стоять по стойке смирно научила армия, – шутит напоследок Дима.

После рассказа модели о живых скульптурах в голову невольно приходят мысли: а сколько интересных вещей могли бы поведать нам о людях городские статуи, если бы в один прекрасный момент они ожили и положили руку нам на плечо, чтобы сфотографироваться. Ведь, в отличие от нашего героя, они беспрерывно наблюдают за нами десятилетиями, и, наверняка, в их памяти могло бы храниться бесчисленное количество историй с грустным или счастливым концом.